Вольфрам Флейшгауэр - Книга, в которой исчез мир

— Это вы сможете спокойно и без помех сделать в замке Альдорф, — подытожил ди Тасси. — Вы закончили с ней?

— Нет, — ответил Николай с плохо скрытым раздражением.

Ему вообще не нравился властный тон этого человека, которого, казалось, совершенно не трогали страдания несчастной девушки, лежавшей на земле у его ног.

— Я должен сделать ей кровопускание, чтобы очистить кровь. Это займет несколько мгновений. Потом ей потребуется теплое одеяло, крепкая деревянная палка и перевязочный материал.

— У нас нет перевязочных материалов, — нетерпеливо произнес ди Тасси.

— Значит, надо найти какие-то подручные средства, — возразил Николай. — Вы взяли меня с собой как врача, и я должен делать свое дело.

Ди Тасси хотел было возразить, но передумал, быстрым движением вытащил из-под девушки чепрак, бросил его одному из мужчин, державших больную, и приказал ему разорвать чепрак на узкие полосы.

Треск разрываемой материи эхом разносился над поляной. Николай тем временем вскрыл вену на правой лодыжке больной и подставлял под струю крови емкость за емкостью. Когда кровопускание было закончено, девушка спокойно спала. Николай перевязал рану, быстро шинировал левую голень, вытащил кляп изо рта девушки и наскоро умыл ее. Ее лицо, обрамленное черными волосами, выглядело очень молодо, но тело, которое угадывалось под одеждой, было отнюдь не девическим. Крестьянская девушка, подумалось Николаю. Сколько ей может быть лет? Как она сюда попала? И что с ней будет, когда она придет в себя?

Он бы с удовольствием продолжал созерцать это милое личико, но услышал, что вокруг него началось какое-то движение. Он оторвался от созерцания, поднялся и принялся складывать в сумку инструменты. Люди ди Тасси заботливо завернули девушку в несколько попон, чтобы она не замерзла.

— Карета уже находится на пути сюда, — сказал ди Тасси. — Благодарю вас. Вы действительно хорошо исполнили свой долг.

Николай еще раз взглянул на спящее лицо, потом перевел взгляд на дерево, у подножия которого все еще лежал роковой сверток.

Николай поднял с земли сумку.

Опустились сумерки, и на поляне зажгли факелы. Ди Тасси привез с собой два фонаря, один из которых он предложил врачу.

— Я должен предупредить вас, — сказал ди Тасси, пока они медленно шли к месту, освещенному огнем факелов. — Ему перерезали горло. Разрез очень глубок, ему пересекли позвоночник.

Теперь они были всего в нескольких шагах от места происшествия. Николай отвел взгляд от плохо освещенного свертка и попытался избавиться от воспоминания о живом Зеллинге. Но чем сильнее он старался это сделать, тем явственнее представал в его памяти образ камергера. Николай даже вспомнил голос этого человека, его тон, какой он слышал всего несколько дней назад. Николай почувствовал, как судорога свела горло, ему стало трудно дышать. Однако врач взял себя в руки и сделал глубокий вдох.

Не успели они подойти вплотную к свертку, как ди Тасси остановился и взял Николая за руку.

— Лиценциат, мне следовало бы сказать, что вы сейчас увидите, но я решил, что вам лучше сразу увидеть все своими глазами.

Николай нервно замолчал, посмотрел на дерево и на видневшийся в свете факелов контур лежавшего на земле свертка. Вероятно, его ожидало ужасающее зрелище. Просто перерезанное горло — не самое прекрасное зрелище, но это не повод для столь серьезных предостережений. Он знал, как выглядит перерезанное горло. При таком освещении он вряд ли увидит нечто большее, нежели клиновидную рану под подбородком. Ужаснее всего будет вид лица — широко открытые или, наоборот, полузакрытые глаза, застывшие черты и восковая кожа. Кроме того, здесь, в лесу, масса зверей, которых привлекла кровь и которые уже давно отыскали тело. Не к этому ли хотел приготовить его ди Тасси? К тому, что труп обглодали дикие звери?

— Вы знаете, сколько времени он здесь лежит? — спросил врач.

— Нет, но не больше, чем несколько часов.

— Труп обглодали?

Ди Тасси отрицательно покачал головой. Потом добавил:

— Это еще предстоит установить. Пожалуйста, будьте готовы ко всему, но не пугайтесь, а постарайтесь что-нибудь понять.

Николай удивленно посмотрел на советника юстиции.

— Прошу вас, взгляните.

Ди Тасси наклонился, поднял над свертком фонарь и сдернул покрывало.

У Николая перехватило дыхание. Он чувствовал, что его разум изо всех сил пытается привести в порядок картину, открывшуюся его глазам. Но это оказалось ему не по силам. Николай понял, что его сейчас вырвет. Но от ужаса угас даже этот рефлекс. Что случилось с лицом Зеллинга? Или лучше сказать, куда оно делось?