Оливер Пёцш - Крепость королей. Расплата

Каспар со стоном рвал веревки, но все тщетно. Он был оглушен и ранен, правая рука, скорее всего, сломана, кровь со лба заливала глаза. Вырываясь, он вдруг заметил, как трое угольщиков испуганно подались назад.

— А е-е-если он и впрямь демон? — боязливо спросил Ганс.

— Чушь! — бросил второй. — Говорю же тебе, это мавр. Будь он демоном, то улетел бы. Вот я его заколю, и…

— Только троньте, и я вас за собой в ад утащу! — прошипел Каспар при виде занесенного ножа.

Это был его последний шанс, и не хотелось, чтобы он пропал зря.

— Ха, я посланник дьявола! — крикнул он во все горло и завращал глазами. — Месть моя будет ужасна! Filho da puta! [11] Дети шлюхи! ( порт.)

Он отпустил несколько грязных ругательств. Угольщик с фурункулом нахмурился и опустил нож. Все трое недоуменно переглянулись.

— Г-г-говорю же вам, это демон! — снова стал заикаться Ганс. — Гляньте только, как он бесится… Д-д-давайте-ка убираться отсюда!

— Демоны не падают с лошади и не истекают кровью, — заметил задумчиво старший. — Вельзевул давно улетел бы, тут Хайнер прав. Ну а если он и впрямь…

Он помедлил, и грязное лицо его вдруг скривилось в ухмылке.

— Ха, вот что мы сделаем. Испытаем его, прямо как на божьем суде.

— Божьем суде? — Прыщавый недоуменно взглянул на старшего.

— Ну, скорее уж дьявольском. Если ему и вправду хочется обратно в ад, то отправится он сквозь землю, верно? — Двое других покивали, и седовласый продолжил, подняв указательный палец: — Тогда мы его закопаем. А потом посмотрим, исчезнет он в земле или нет.

Он повернулся к заике, который все еще трясся позади.

— Ганс, принеси свою кирку. И распятие. Кто знает, что еще черному демону в башку взбрести может…

Крепость Пиццигеттоне близ Кремоны, 13 мая 1525 года от Рождества Христова

— Все ли вас устраивает, ваше превосходительство?

Гофмаршал Шарль де Ланнуа поощрительно указал на ароматные яства, расставленные на столе к ужину. Вскинув брови, вице-король Неаполя дожидался ответа французского монарха.

— Благодарю, искренне благодарю.

Франциск I сел за стол и без всякого воодушевления оглядел жареных перепелов, рыбный паштет в форме форели и глазированные конфеты, выложенные в серебряную миску. Несмотря на соблазнительный вид, он взял лишь кувшин мадеры и наполнил бокал до краев.

— Не стоило бы вам столько пить, — покачал головой Ланнуа. — Это пагубно сказывается на вашем здоровье.

— Есть масса других вещей, которые пагубно сказываются на моем здоровье. Пребывание в плену, например.

Ланнуа улыбнулся.

— Это, к сожалению, не в моей власти. А вот ваше физическое благополучие — вполне.

Франциск покорно вздохнул, взял перепела и принялся обгладывать ножку. Действительно, за последние три месяца он сильно похудел, щеки впали, и одежда на нем висела. При этом Ланнуа неплохо о нем заботился. Нидерландский дворянин был близким другом Карлу V. Будучи одним из командующих императорской армией, он препроводил французского монарха в плен и с тех пор обходился с ним в Пиццигеттоне с приличествующим правителю почтением. Они играли в шахматы, беседовали о поэзии и мировой политике. Ланнуа одолжил королю денег, чтобы тот купил себе книг, породистого дога и даже двух ручных воронов. Франциск окрестил птиц Ромулом и Ремом. Они стали самыми внимательными его слушателями.

— Вы позволите?

Ланнуа указал на свободный стул, и король согласно кивнул.

— Речь идет о вашем переселении в Неаполь, — начал гофмаршал. — Будучи вашим другом, хотел бы вас предостеречь…

— Предостеречь? — Франциск отставил бокал и выжидающе взглянул на собеседника. — По какому поводу?

Около недели назад Шарль де Ланнуа сообщил королю, что собирается переправить его в Неаполь. По тайным каналам Франциск передал эти сведения своей матери Луизе, которая правила сейчас вместо него. С тех пор Луиза замышляла его бегство. Французский флот должен был перехватить императорскую галеру в порту Неаполя. Неужели Ланнуа об этом узнал?

— Вам известно, почему я решил переправить вас в Неаполь, — продолжал гофмаршал. — В отличие от меня и других членов императорского совета, эрцканцлер Гаттинара хочет вашей смерти. Он по-прежнему считает слишком опасным оставлять вас в живых. Здесь, в Ломбардии, ему не составит труда напасть на крепость и возложить вину на кого-нибудь другого, — Ланнуа пожал плечами. — Генуэзские борцы за свободу, жаждущие мести… Заговор венецианцев… Покушение изменника Бурбона… Виновные найдутся. А в Неаполе вам ничто не грозит. Но на пути туда — возможно.