Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Это была пощёчина ему, как начальнику экспедиции. Однако тот, кто тайно подложил сюда эту литературу, в конечном счёте подставлял не его одного, а всю группу. И Луков не сомневался, кто этот сделал. Он заставил комиссара сознаться.

– Да, это сделал я! – с вызовом заявил Лаптев после недолгой игры в непонимание. – У тебя своя работа, а у меня своя! Мы идём в Афганистан в том числе для того, чтобы нести местным пролетариям свет социализма. И я намерен вести активную пропагандисткою работу среди афганских крестьян и солдат. Их Амманула-хан – политический двурушник! Он заявляет, что готов установить дипломатические отношения с РСФСР, а сам посылает войска в туркестанский Мерв и разгоняет местные советы. Он обещает Ленину выступить единым фронтом против англичан, и одновременно сулит военную помощь против большевиков хану Ферганы в обмен на его присоединение к изобретённой этим фигляром на афганском троне Исламской центральноазиатской федерации – буржуазно-эксплуататорскому государству.

– И всё-таки я решительно запрещаю вам впредь предпринимать что-либо без консультаций со мной! – как можно жёстче произнёс Луков.

Лаптев смерил Одиссея презрительным взглядом и вспылил:

– Да что ты мне можешь запрещать! Я боевой комиссар! И всякие штатские мне не указ! Я делаю то, что подсказывает мне моя революционная совесть. И точка!

– Вы, видимо, сами не понимаете, что творите, товарищ Лаптев: если бы эти листовки нашли афганские пограничники, это стало бы смертным приговором для всех нас. А вашему Ленину пришлось бы с половины пути отозвать направляющуюся в Кабул дипломатическую делегацию, чтобы её членов не перерезали разъярённые слуги Амманулы. Только предатель и тайный враг может так поступить.

Комиссар подозрительно сузил глаза на Лукова и вкрадчиво поинтересовался:

– А почему вы говорите про Ленина «ваш»? Я думал, вы искренне служите нашей власти, а вы оказывается тоже тайный двурушник!

Лаптев вытащил револьвер, лицо его стало красным. Вдруг он заорал на Одиссея:

– Из этого нагана я поубивал сотни контрреволюционеров! И без колебаний пущу пулю в лоб очередной контре!

Эта театральная вспышка гнева была явно рассчитана на то, что штатский начальник перетрусит. Но Одиссей сумел сохранить хладнокровие и приказал находящимся неподалёку красноармейцам из охраны экспедиции взять опасного психа под арест.

Гранит не ожидал этого от «интеллигентика» и сразу поостыл. Когда же у него вновь отобрали оружие, Лаптев окончательно растерялся:

– Ты не имеешь права так со мной поступать! Я выполняю секретные инструкции руководства!

Одиссей пожал плечами.

– Мне во всяком случае об этом ничего не известно.

В последние дни с Одиссеем постоянно происходило что-то экстраординарное. Он оказался втянут в бешеный водоворот событий и сам поражался их непредсказуемому бегу. Прошло всего несколько часов после того, как он приказал взять под стражу комиссара, как случилась новая неожиданность. Одиссей шёл по улице, когда к нему подбежал мальчишка. Пацанёнок сунул молодому человеку в руку какую-то записку и был таков. Перед тем как раствориться в толпе маленький посыльный шепнул Одиссею:

– Сам прочти, но больше никому не показывай.

Это было приглашение на некую встречу. В записке был указан адрес, время и условленная фраза-пароль.

Одиссей вспомнил про обещание краснолицего связника, что вскоре с ним должен встретится резидент заговорщиков. Не исключено, что сегодня может состояться знакомство с таинственным Джокером. Значит, надо идти по указанному адресу. Луков давно уже не питал иллюзий относительно своего положения – сохранить нейтралитет, чтобы заниматься чистыми исследованиями во славу науки ему не позволят. В любом случае придётся делать выбор. И он уже решил для себя как поступит: прежде всего необходимо выяснить, кто такой Джокер и попытаться нейтрализовать его, прежде чем тайный враг погубит экспедицию.

До назначенного времени оставалось менее двух часов. Молодой человек зашёл к себе в общежитие и положил в карман револьвер, после чего отправиться по указанному в записке адресу. Нужная улица находилась в квартале, где компактно проживала армянская диаспора Ташкента. После долгих поисков Луков отыскал дом с указанным ему номером, и остановился перед маленькой калиткой. Предварительно ещё раз проверив револьвер, он вошёл в сад, окружавший дом, и, пройдя через двор, постучал в дверь одноэтажной хибары. Ему открыла пожилая женщина.