Алексей Евдокимов - Поезд особого назначения

Двигатели «Студебеккеров» натужено загудели, и вскоре колонна грузовиков растаяла в ночной темноте.

Егоров подошел к радисту и сказал:

– Передай в штаб, что я на переезде – семьдесят третий километр. Пусть дадут знать, когда спецпоезд начнет движение.

– Есть, товарищ старший лейтенант, – ответил радист, снимая с плеча переносную рацию.

– Занять оборону вокруг переезда! – приказал разведчикам Егоров. – Машины останавливать и проверять. При приближении поезда, движение машин через переезд прекратить.

Одетые в маскхалаты разведчики, словно приведения растворились в окружающем переезд заснеженном поле.

– Так ты говоришь, граф… – спросил Егоров у Голицына. – У немецких диверсантов излюбленный прием – на переезде диверсии устраивать?

– Зимой да… – ответил Голицын. – Следы на снегу хорошо видно. Незаметно к железной дороге не подберешься. А через переезд вон сколько машин проезжает. Заминируют машину и, когда поезд будет мимо проходить, пустят ее без водителя на рельсы.

– Знакомый почерк! – согласился Егоров. – В прошлом году на Калининском фронте немецкие диверсанты так часто действовали. А что еще можешь про их методы рассказать?

Голицын на секунду задумался.

– Мне вот еще что странным показалось, – вспомнил вдруг он. – Когда я диверсантов для этой операции снаряжал, Мольтке приказал выдать им сумки для снарядов.

– Каких еще снарядов? – удивился Егоров. – Расскажи-ка подробнее! – попросил он.

– Для обыкновенных, – пояснил Голицын. – От сорока пятимиллиметровой противотанковой пушки советского образца.

– Хм… – Егоров в раздумье потрогал пальцами подбородок. – Непонятно, зачем они им понадобились?

– Дело в том, – продолжил Голицын. – Что в «Абвере» изготовили снаряд для такой пушки, обладающий огромной разрушительной силой. Я видел кинохронику его испытаний. При попадании в танк или самолет те мгновенно взрывались. Единственный его недостаток. Выстрелить им надо практически в упор. С дистанции не более ста метров.

– Товарищ старший лейтенант! – окликнул Егорова радист. – Из штаба передали. Спецпоезд начал движение. Через десять минут будет здесь.

– Понял! – ответил Егоров. – Слушай мою команду! – громко крикнул он. – Движение по переезду прекратить. При прохождении через переезд поезда проявлять повышенную бдительность.

Не успел Егоров сказать последние слова, как на шоссе послышался, приближающийся к переезду, неясный гул.

Рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера разбудил внезапный ночной звонок. Нацепив на нос пенсне, он долго искал на тумбочке трубку телефона и, наконец, найдя ее, прижал к уху. В трубке он услышал голос бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга.

– Доброй ночи, рейхсфюрер! – поздоровался тот.

– У вас что-то срочное, Вальтер? – недовольно спросил его Гиммлер.

– Да, рейхсфюрер, – торжественным голосом ответил Шелленберг. – Я только что получил сообщение, что операция «Вевельсбургский дьявол» близится к завершению. Я уверен в ее успехе и считаю, что сегодня ночью надо ждать важных известий из России. Героическая гибель вашего личного представителя – гауптштурмфюрера СС Ганса Мольтке не была напрасной.

– Спасибо Вальтер за хорошую новость, – ответил Гиммлер. – Сейчас они такая редкость. Я уже распорядился, чтобы прах гауптштурмфюрера похоронили в зале славы СС в замке.

– Мне очень жаль, что так произошло рейхсфюрер… – сказал с сочувствием Шелленберг. – Никто не ожидал, что арест этой сумасшедшей девчонки в Ровно приведет к таким последствиям. Помимо Мольтке в кафе погибли еще пять наших солдат и трое ранены.

– Забудем про эту неудачу, Вальтер, – ответил Гиммлер. – Успех «Вевельсбургского дьявола» окупит с лихвой все издержки, связанные с его подготовкой. Я позвоню доктору Гебельсу. Пусть газеты «рейха» в завтрашнем номере оставят первую полосу пустой для срочного сообщения. И будем надеяться, что эта ночь изменит ход войны и наши с вами судьбы.

Тягучий надсадный гул продолжал приближаться к переезду. Старший лейтенант Егоров поднес к глазам бинокль. Вдалеке на белой ленте шоссе он различил две небольшие серые точки. Вскоре они превратились в выкрашенные в белый маскировочный цвет советские пушечные бронеавтомобили «БА – 10». «Откуда они здесь взялись среди ночи? – подумал Егоров. – Ни номеров на них, не обозначений. Хотя… – вспомнил он. – в Балаково расположен ремонтный завод. Может быть, броневики едут оттуда?» Подъехав к переезду, бронеавтомобили остановились. Из люка одного из них вылез офицер и направился к Егорову.