Игорь Середенко - С улыбкой хищника

Совершая кровавые жертвоприношения, он не понимал, что на самом деле проводил их из-за того, что хотел избавиться от своего давнего, тянувшегося с детства чудовищного сна. Борьба ночи и дня для Абрафо стала трагедией его жизни. Он страдал ночью, обливаясь слезами, трепетно переживая за гибель брата, и был холоден и непреклонен к людскому горю днем. День и ночь, тьма и свет, тщеславие и сострадание боролись в нем каждый день, заставляя его душу переживать, раскаляя ее докрасна, как сталь в печи, и охлаждая ее алчностью к магии и цинизмом, как холодной водой. Его изуродованная, бесформенная душа, была как загнанная в угол овца, у которой не было шансов на спасение, ее, то отпускали, то прижимали к стене так, что кровь выливалась наружу.

Именно этот, свой страшный сон, увидел Абрафо, когда вздремнул, утомленный, рядом с ритуальным столбом, в деревянном бараке, где находились клетки, и в одной из них сидела, измотанная, голодная, но смелая и отчаянная девушка по имени Захра. Так и в этот раз душа старого мага переживала, уже в который раз, гибель шестилетнего брата. За долгие годы Абрафо научился контролировать сны, но этот сон был ему неподвластен, и это раздражало мага. Он не мог предвидеть появление сна, не мог его остановить. Не мог забыть. Но всякий раз, когда он кончался, маг приобретал силу над собой и мог проснуться, когда пожелает. Но в этот раз, после завершения сна, началось другое видение. К ужасу мага — он не мог его остановить.

Ему снилось, что он находится на небольшой прогалине в окружении больших деревьев. Неожиданно для себя, когда все его старания прекратить сон и проснуться закончились провалом, он слышит злобный рык какого-то дикого и злобного зверя. Он с ужасом оглядывается и видит позади себя гиену. Она была огромна, такой же, когда погиб его брат. Абрафо совершает попытку спастись, он стремительно бежит к дереву, но неумолимо падает, сильно ударяясь о твердый грунт. Он тревожно оглядывается и видит приближение гиены, видит два ряда острых, как бритва, зубов, готовых впиться ему в глотку и разорвать ее за считанные секунды. Абрафо, ища спасение, оглядывается по сторонам, но никого, кто бы мог прогнать свирепого хищника, вступить с ним в схватку, прийти на помощь, не было. Он был один. Абрафо в последнюю секунду бросил взгляд отчаяния на дерево, казавшееся ему спасительным убежищем, но холодные, равнодушные и пустые ветви, массивного великана, остались безучастными к мольбам человека, попавшего в беду. К своему дикому ужасу он увидел над собой зловещую тень пасти гиены, его тело вздрогнуло, он замер в оцепенении, подобно жертве, парализованной страхом. Находясь на разбитых коленях, он медленно поднял глаза к верху и увидел над собой два ряда белых зубов, с них медленно тянулась слюна, падая ему на голову. Зловещая пасть хищника вцепилась острыми зубами в голову Абрафо и стала жевать его мозг … все кругом потемнело.

Захра слышала ночные стоны своего палача, она не спала, и прислушивалась к ночным звукам. Еще не было четырех часов ночи, когда она открыла решетку своей камеры, ведь Абрафо заснул, забыв ее запереть или специально этого не сделал. Девушка вышла из своей темницы и, крадучись во мраке, пошла по коридору к столу, где догорала свеча. Взяв свечу в руку, девушка подняла с пола нож и направилась к спящему Абрафо. Но приблизившись к сидящему у ритуального столба магу, в мигающем, призрачном свете свечи, она вдруг увидела странную картину. Перед ней находилось старческое, жалкое лицо сумасшедшего. Глаза были широко открыты, на лице играла дурацкая улыбка, зрачки метались из стороны в сторону, не находя покоя, а из уст безумца проскальзывали едва уловимые слова: «не ходите за мной … я не помогу вам, не просите … нет, нет, не преследуйте меня…» Захра опустила нож, бросив его у ног Абрафо. Она повернулась к нему спиной, не желая смотреть жуткое зрелище, и направилась к выходу. За дверью была тишина, а в крошечном окошке двери, она увидела первые разгорающиеся утренние лучи. У нее еще было время, чтобы успеть покинуть лагерь, никем незамеченной, до рассвета.

— Вы хотите этим людям поставлять оружие? — сказал президент России, выступая перед камерой не теледебатах по вопросам борьбы с международным терроризмом. — Ну, тогда это вряд ли имеет какое-то отношение к гуманным ценностям, которые уже сотнями лет исповедуются в Европе. Во всяком случае, в России мы себе такого представить не можем.