Юрий Корчевский: Фронтовик. Без пощады!

Камень упал с души Андрея. Глупо было бы просидеть в одном магазине, а преступник направится в другой.

Как только магазин открылся, он сразу направился к директору, представился и показал удостоверение.

– Чем могу быть полезен? – Директор был сама учтивость.

– Я бы хотел понаблюдать, желательно незаметно, из какой-нибудь подсобки, за ювелирным отделом.

Директор стразу встревожился:

– Что-то не так? У нас хищения, или бандиты хотят налет совершить?

– Ни то, ни другое. Вы что-нибудь слышали о фальшивых сторублевках?

– В Мытищах и Ивантеевке? Говорило начальство. Я своих ювелиров собирал, говорил о бдительности в свете текущего момента.

– И еще один случай был, в Пушкино уже.

– Ай-яй-яй, не слышал еще. Все сделаю, как надо.

Директор отвел Андрея к ювелирному отделу.

– Наталья Ивановна, товарищ из милиции, посидит у вас в подсобке. И организуйте ему халат, вроде как подсобником он у вас будет.

– Хорошо, я поняла.

Продавщица была молоденькой, хоть директор и назвал ее по имени-отчеству. Стрельнув любопытными глазками в сторону Андрея, она принесла ему сильно потрепанный халат.

– Извините, других у нас нет. Это грузчика, другие женские.

Андрей натянул халат и уселся в подсобке на табурет, оставив дверь приоткрытой. Здесь было темно, и от прилавка его не было видно.

Часам к одиннадцати пошли покупатели.

«Черт, – с досадой подумал Андрей, – продавщицу предупредить забыл, чтобы обзор не перекрывала».

А она, как специально, то перед дверью встанет, то немного в стороне, то наклонится. Вид был соблазнительный, Андрей – молодой парень, и он начал отвлекаться. Первоначальное напряжение спало, и ему стало даже скучно.

А после обеденного перерыва, когда он успел в туалет сбегать, и вовсе тоска накатила. Он уже начал клясть себя последними словами, что не послушал опытного сыщика и настоял на своем.

Андрей стал поглядывать на часы. Уже шестнадцать, через четыре часа универмаг закрывают, а никого похожего так и не было.

И вдруг сердце его забилось: у прилавка стоял мужчина, немного за тридцать, в цивильной одежде, но главное, что привлекло внимание Андрея – усики.

Андрей приподнялся с табуретки и впился взглядом в лицо покупателя. Нет, ни на одном фото в личных делах он его точно не видел. Память на лица у него была отменная, можно сказать – фотографическая.

Мужчина прошелся перед прилавком вправо-влево, потом остановился:

– Девушка, выпишите мне вот этот портсигар.

– Он дорогой, сто тридцать рублей.

– Я не слепой, ценник вижу.

Наталья, не споря, выписала товарный чек.

– Пройдите, пожалуйста, в кассу.

Через несколько минут покупатель вернулся и предъявил кассовый чек. Наталья протянула ему портсигар.

– Спасибо за покупку.

Андрей едва дождался, пока покупатель выйдет из магазина. Входная дверь была ему видна, и он, сорвав халат, вышел из подсобки.

– В какой кассе он оплатил покупку?

Наташа молча показала ему на левую кассу.

Андрей выбежал из-за прилавка и подскочил к кассе:

– Сейчас мужчина платил в ювелирный отдел…

– Сто тридцать рублей?

– Именно. Какими деньгами он рассчитался?

– Двумя сторублевками.

– Отложите их отдельно, в инкассацию не сдавайте – я потом все объясню директору.

А сам кинулся из магазина – важно было не упустить покупателя. И так уже его серый пиджак мелькал далеко впереди – подозреваемый направлялся к железнодорожной станции. Андрею почему-то вспомнилось, что станция называется Подлипки, хотя сам город носил название Калининград.

На платформе объект затесался в толпе жаждущих уехать. Андрей к нему не приближался, боясь насторожить, спугнуть. Даже смотреть в его сторону было нежелательно, поскольку многие люди спиной, кожей чувствуют взгляд.

Пришла электричка, и народ хлынул в вагоны. В тамбуре толпились курильщики.

Андрей стоял на платформе, рядом с дверьми вагона. Когда прозвучал сигнал отправления, он убедился, что фигурант сел в вагон, поскольку платформа опустела. И только тогда он сел сам, закрыв за собой дверь – в электричках того времени двери открывали и закрывали сами пассажиры.

А про фокус с посадкой он знал еще из курса спецшколы. Человек, желающий убедиться в том, что за ним не следят, садился в поезд или трамвай и в последнюю секунду выскакивал из него. Если наблюдатель был, в худшем случае – он тоже выскакивал и тем самым выдавал себя. В лучшем же случае, нерасторопный филер уезжал, и объект его наблюдения оставался один. Опытный, обученный объект так бы и сделал.