Джулио Леони: Искушение Данте

— Пошли! — властно проговорил он, и капитан отскочил в сторону, пропуская поэта вперед.

Шагая по галерее, в которую выходили двери келий, Данте вспомнил об остальных пяти приорах. Похотливые чревоугодники! Они, конечно, спят! Хотя от их куриных мозгов все равно нет никакого толка!

Внезапно Данте остановился и положил руку на плечо капитану.

— А почему вы пришли именно за мной?

Капитан смущенно откашлялся.

— Потому что вас считают самым грамотным. Вы же поэт! Автор поэмы!

— Ну и зачем вам поэт?

— Это очень странная смерть. Ненормальная…

Данте решил не обижаться на подтекст, прозвучавший в словах капитана. Что толку спорить с этим глупцом?!

— Говорят, что вы самый знающий из приоров, — продолжал капитан.

— И что же я умею?

— Разбираться в необычных вещах! — Капитан стражи произнес это с особенной интонацией, в которой одновременно звучали подозрительность и восхищение.

Поэт не сомневался в том, что глуповатый капитан считает все необычное чуть ли не преступным. Может, он каждую секунду ждет подвоха и от самого Данте. Когда срок полномочий поэта в должности приора истечет, капитан наверняка будет держаться от него подальше, но сейчас ему было не обойтись без Данте. Капитан нервно потирал руки и переминался с ноги на ногу.

Данте зашагал дальше, капитан молча засеменил за ним. В свете полной луны они пересекли широкую хорошо утрамбованную площадь. Вокруг высились руины домов семейства Уберти, разрушенные после поражения гибеллинов при Беневенто. Тридцать с лишним лет эти дома служили источником строительного материала для новых зданий в городе. В полумраке, разгоняемом только скудным светом масляных фонарей со стороны моста Понте Веккьо, возвышался массивный угол башни Фаринаты, венчавшей раньше великолепные жилища рода Уберти. Теперь же развалины домов торчали из земли как гигантские обломанные зубы. Этой усыпанной обломками площади предстояло стать новым центром города. Так решил управляющий улицами Флоренции. В отдалении темнел почти достроенный новый Дворец приоров со своей огромной башней. Кто знает, сколько камней, окропленных кровью гибеллинов, заложено в его стены?! А может, людьми, строившими Вавилонскую башню, некогда двигала та же гордыня?! Город что-то непрерывно разрушал и лихорадочно строил. Низвергал то, что высилось прежде, и тут же стремился возвести нечто более высокое…

Данте повернулся к капитану:

— Говорите, в церкви Сан Джуда? Но ведь ее приход за городскими стенами!

Если поэту не изменяла память, до церкви Сан Джуда было очень далеко. Она стояла за городскими воротами на Римской дороге.

— Раньше это было аббатство. Много лет назад там жили монахи-августинцы. Францисканцы рассказывали нам о них в Санта Кроче… — На мгновение Данте вспомнил те далекие прекрасные дни, затем продолжил: — Я думал, эта церковь заброшена.

— Да, заброшена. То есть была заброшена. Августинцы покинули ее много лет назад, и она постепенно разрушалась. Собрались люди и решили ее восстановить. Я слышал, что там занимаются наукой.

— Там что, создали Studium ? — удивленно воскликнул поэт.

— Да… Что-то вроде этого…

— Но ведь во Флоренции нет университета! — Данте был поражен, что без ведома приоров во Флоренции могли создать учебное заведение.

— Не знаю, — пожал плечами капитан. — Если нет, значит, его хотят сделать именно там. Сейчас мы туда и поедем.

На углу виа Тинтори стояла низкая четырехколесная повозка.

Данте с капитаном забрались под пеньковый балдахин с занавесками, за повозкой выстроился эскорт стражников. Внутри было невыносимо душно, но поэт радовался, что ему не придется идти пешком вместе со стражниками.

Повозка тарахтела по мостовой. Лошадь то и дело рыскала из стороны в сторону, она, кажется, тоже не понимала, почему ночью, вместо того чтобы спать, надо ехать на место какого-то «противоестественного» преступления. Повозка подпрыгивала на камнях, кожаные ремни, на которых висела скамья с седоками, плохо смягчали удары.

От грохота и толчков у Данте еще больше разболелась голова. Сквозь щель в занавесках он увидел острые зубцы старых стен. Потом повозка повернула к реке Арно и подкатила к въезду на мост Понте алле Грацие. Там ее остановила стража, охранявшая переправу через реку. Капитан выбрался на свет факелов и приказал поднять цепь, преграждавшую въезд на мост.

Повозка поехала дальше, в воздухе разлился аромат растений и трав. Мостовая внезапно кончилась, и колеса покатились по земле. Каменные дома исчезли. Вместо них вдоль Римской дороги ютились убогие деревянные домишки.