Давид Зурдо: Последний секрет плащаницы

И в один прекрасный день мечты девушки сбылись: ей стал оказывать знаки внимания молодой красивый гвардеец. Однажды он подал ей святую воду в церкви, куда Катерина приходила со своей матерью, и потом стал ухаживать за девушкой, добиваясь ее расположения. Маргарита была рада этому знакомству: молодой гвардеец был хорошей партией для ее дочери. Их отношения были идиллическими, и вскоре состоялась помолвка. Однако все это было лишь частью подлого плана, задуманного Людовиком Савойским.

Катерина, не ведая того, попалась в расставленные ей сети. Любовь ослепила ее, и незадолго до свадьбы она поддалась на страстные уговоры своего жениха и отдалась ему. После этого соблазнитель вел себя как ни в чем не бывало, но в день свадьбы оставил невесту на брачном ложе и отправился к ее матери.

Он объявил Маргарите, что ее дочь вышла за него замуж, будучи уже не девственницей, а потому он должен был отказаться от этого брака и предать Катерину в руки святой инквизиции. Маргарита, не понимая, как ее дочь могла совершить такой проступок, но очень испугавшись за нее, стала умолять гвардейца никому ничего не рассказывать. Тот заставил себя долго упрашивать и наконец согласился молчать при условии, что плащаница будет передана герцогам Савойским.

Услышав это, Маргарита де Шарни тотчас поняла, кто стоял за этой грязной интригой, но ей уже ничего не оставалось, кроме как выполнить требование шантажиста. Однако и она сама поставила ему условие: он должен был прожить с Катериной не меньше года, играя роль любящего супруга, а потом покинуть ее под предлогом участия в военном походе и, предварительно написав жене пару писем, имитировать свою смерть. Маргарита знала, что это заставит Катерину сильно страдать, но ей хотелось, чтобы дочь была счастлива хотя бы недолго. Кроме этого условия, безоговорочно принятого гвардейцем, Маргарита поставила еще одно: она не хотела ступать на землю герцогов Савойских и потому назначила им встречу в Женеве.

22 марта 1453 года во дворце Варамбон святая плащаница Христова, столько лет принадлежавшая благородному роду Шарни, была передана герцогам Савойским. С того времени она находилась в руках этой семьи до 1502 года, когда была похищена и подменена Чезаре Борджиа. Однако герцоги Савойские так и не обнаружили подмены, и копии савана, хранившейся сначала в Шамбери, а затем в Турине, поклонялись как подлинной плащанице на протяжении многих столетий.

Энрике по-прежнему в сопровождении Хуана подошел к лавке сувениров, чтобы купить новую записную книжку. По счастью, к этому времени все иностранные туристы уже разошлись, поэтому им не пришлось стоять в длинной очереди. По дороге к Королевским воротам Энрике обратил внимание на купол церкви, величественно возвышавшийся над колокольней. Он был похож на дозорную башню средневекового замка и, возможно, некогда действительно выполнял эту функцию, теперь же в огромных стрельчатых арках по всему периметру многоугольного купола были видны окна, расположенные друг над другом в два ряда.

— А туда можно подняться? — спросил Энрике своего проводника, показывая на купол. — Оттуда, наверное, открывается потрясающий вид.

— Конечно, можно, — сказал Хуан. — Да и, думаю, нам это будет очень кстати — после такой грустной истории не мешало бы немного освежить голову. Там, наверху, такой славный ветерок.

«Славный ветерок» на самом деле оказался сильным и порывистым. Вид с купола действительно был впечатляющим, но Энрике приходилось прикрывать глаза ладонью, чтобы они не слезились от ветра. Машины на парковке и снова столпившиеся у лавки с сувенирами туристы казались с этой высоты просто цветными пятнами. День был ясный, поэтому вдали были хорошо видны горы Монтсант и разбросанные по их склонам селения. Сильный ветер, гулявший на высоте под палящими лучами солнца, действовал освежающе.

Энрике в последний раз окинул взглядом открывавшуюся вокруг картину, и вдруг его внимание привлек участок, который ему не удалось выделить раньше на общем буром фоне монастырских строений, частично скрытых под зеленью кустарников и деревьев.

— А что там? — прокричал он Хуану во весь голос, чтобы свист ветра не заглушил его слова.

Посмотрев в ту сторону, куда указывала рука Энрике, старик ответил:

— Это кладбище. Ему уже больше восьми веков, но его уже не используют. Теперь монахов хоронят на другом кладбище, внутри стен.