Ольга Трунова - Тайна зеленой таблички

– Я ведь простой человек, привык работать руками,– горячо говорил тем временем Алаксанду, – а ты так умен, помоги мне… Ты же знаешь, мы с Зинар любим друг друга.

Гисахис сдержанно кивнул: он знал это, но знал он и еще кое-что – на Алаксанду заглядывалась не только Зинар, сама Кутти – единственная дочь царя страны Хатти была явно неравнодушна к красавцу-меднику. Для Гисахиса это открытие стало тяжелым ударом: он никому бы в этом не признался, но быстроглазая Кутти, которая на его глазах из забавной резвой девчушки превратилась в очаровательную непосредственную девушку, была болью его сердца. Тем не менее он сочувствовал другу, понимая, что и ему не видать счастья, о котором тот грезит. Но, посчитав слишком жестоким высказать эту мысль, вслух он сказал:

– Я подумаю, что можно сделать. Собственно, единственная возможность – обратиться к общине. Хотя хаппира уже не пользуется таким авторитетом, как в былые времена, когда и царь, и люди дворца, и жрецы безропотно повиновался ее решению. Но попробовать стоит.

Когда несколько успокоенный Алаксанду ушел, Гисахис еще немного посидел в раздумье, затем, печально покачав головой, вернулся к прерванной работе. Отодвинув в сторону костяной стиль для выравнивания поверхности табличек и маленький ромбовидный стеатитовый ластик, он взял в левую руку сырую табличку, представляющую собой прямоугольник размером с ладонь, и, поднеся ее ближе к свету, начал привычно легко выводить клиновидные знаки заостренной тростниковой палочкой: «Для получения хафальки надо взять…».

Секрет выплавки самого ценного металла в Хаттском царстве строго охранялся. Мастера передавали его ученикам из уст в уста, но две луны назад царь приказал Гисахису записать технологию изготовления хафальки на семи глиняных табличках. Причина такого неожиданного решения была Гисахису известна. Как раз в это время из страны Калам, расположенной в междуречье Малы и Аранзы, прибыл один из хаттских осведомителей. Он привез ошеломляющие вести: внезапный набег кочевых племен амореев из сенарских степей спровоцировал в Уре – столице Калама – мощное восстание рабов, чем не преминули воспользоваться давно враждебные каламцам восточные соседи. Жители страны Хатамти, лежащей в предгорьях Загроса, вторглись в дезорганизованное царство, разрушили Ур и захватили статуи богов. Приехавшие через два дня после доклада агента испуганные маганские купцы подтвердили эту информацию, добавив, что царя Ибби-Суэна хатамтийцы увели в плен.

Крушение Каламского царства, которое, несмотря на утраченное былое могущество, все же оставалось важным центром, лежащим на перекрестке торговых путей в Дилмун и Мелухху, было не просто важным политическим событием, меняющим расстановку сил в регионе, – беспорядки в Уре могли спровоцировать нежелательные волнения среди окружавших хаттскую державу разношерстных и не всегда дружелюбных племен. Каски, живущие на побережье Аруны, и так периодически беспокоили царство набегами на северные окраины, грабя селения и уводя в плен жителей, хотя и были родственным хаттам народом. На западе жители Аххиявы, тридцать лет назад потерпевшие поражение в войне с хаттами, до сих пор жаждали реванша. С юга постоянно нависала угроза вторжения амореев, периодически забредавших сюда из своих степей через доступные в летние месяцы перевалы Антитавра. Юго-восток был относительно защищен благодаря договору с государством Субарту, населенным родственными хаттам хурритами. Правда, по условиям договора Хаттское царство брало на себя обязательство оказать военную помощь субареям в случае нападения агрессивных кутиев, обитающих вокруг Соленого озера и в верховьях притоков Малы. Но все это были знакомые и предсказуемые угрозы – гораздо больше царя тревожили восточные соседи. Конечно, исконных обитателей Скалистого нагорья – оседлых урартов, близкородственных хурритам, хаттам нечего было опасаться. Но северную часть нагорья населяли, не смешиваясь с урартами, полукочевые племена неизвестного происхождения, около ста лет назад, как говорили уашебу, спустившиеся с Белых гор. С тех пор их разрозненные поселения, которые организованным хаттам трудно было назвать государствами, все ближе придвигались к границам страны Хатти. Хотя проявлений враждебности со стороны чужеземцев пока замечено не было, Табарна интуитивно испытывал смутное чувство опасности.

Царь был умным человеком и понимал: что бы ни случилось – главный секрет хаттов надлежало сохранить. Поэтому после получения тревожных известий из Калама во дворец был вызван главный медник Хапсвэ, со слов которого Гисахис записал последовательность процесса выплавки хафальки. Потом он выучил этот текст наизусть и сейчас автоматически выводил знакомые знаки, в то время как мысли его витали далеко. Он думал об Алаксанду, его бесхитростной любви к Зинар и о своем мучительном чувстве к недосягаемой для него Кутти.