Ольга Трунова - Тень на камне.....

– Увы, как раз наоборот, арабы курят, и много, пожалуй, даже слишком, – усмехнулся тот.

Хотя Лыков неплохо знал литературный арабский, с разговорным иорданским диалектом он до сих пор не сталкивался, поэтому беседа вначале продвигалась медленно. Однако Рамиз деликатно помогал собеседнику, стараясь четко артикулировать и переводя наиболее трудные слова, так что вскоре они уже болтали вполне сносно. Сергею особенно понравилась манера сирийца щедро пересыпать речь пословицами. Когда он сказал об этом, Рамиз искренне удивился:

– Как же иначе? Араб не разговаривает без пословиц – это все равно, что еда без соли! Конечно, у каждого свои пристрастия, да и в каждом поселке в ходу разные пословицы – ведь у нас их масса. Например, моя любимая – есть ли на свете хоть один верблюд, который мог бы увидеть свой горб?

– А мне больше всего нравится такая: если ты гвоздь – выноси удары, если ты молот – бей, – подошедший к ним Марков громогласно захохотал. – Сказано как отрезано, верно?

Рамиз тоже рассмеялся.

– Ну а меня, помню, поразила вот эта пословица, – включилась в игру Лидия, – тот, кто может проглотить верблюда, подавится комаром.

Постепенно к ним стали подтягиваться остальные. Каждый старался припомнить интересные арабские пословицы, которые когда-либо слышал. Особенно отличался Корман, который так и сыпал остроумными изречениями, вызывавшими дружный смех. Когда разговор стал общим, Игорь шепнул Сергею:

– Пойдем прогуляемся.

Они тихонько отделились от компании и направились к воротам. Выходя на улицу, Лыков оглянулся: археологи, которые теперь собрались в кучу, увлеченно болтая, не заметили их ухода, только Фейсал, сидевший в сторонке под кроной старой оливы, бросил на них острый взгляд.

– Слушай, вашему охраннику я определенно не нравлюсь, – нервно бросил Сергей, когда они оказались за воротами. – Он сейчас опять так подозрительно глянул на меня.

– Да брось ты, не накручивай, – засмеялся Игорь. – Это у него чисто профессиональное.

Неожиданно его лицо стало серьезным, и он несколько напряженным голосом продолжил. – Хотя, если честно, у Фейсала, да и не только у него, есть основания проявлять подозрительность. Только не по отношению к тебе.

– А к кому?

– Если б я знал… – Марков развел руками. – Знаешь что: давай я тебе все расскажу, а ты подумай. Может, как раз ты и поможешь нам разобраться.

На несколько минут он умолк, собираясь с мыслями, а затем на одном дыхании выложил Сергею историю неприятных событий, которые произошли в экспедиции за последний месяц.

– С чего же все закрутилось?.. А, пожалуй, с пятнадцатого октября, когда мы впервые за всю историю раскопок в Петре нашли золотое изделие, – взволнованно начал археолог свое повествование, – золотую серьгу, похожую на ту, что ты видел, только побогаче. Там в золотом круге было рельефное изображение богини Ал-Уззы, окруженное изумрудами.

– Ал-Узза, кажется, богиня любви у набатеев? – спросил Лыков.

– Вроде бы да, хотя набатейский пантеон плохо изучен. Во всяком случае, переводится это слово как «могущественная». Но дело сейчас не в этом, – Игорь нетерпеливо передернул плечами. – Слушай дальше. Все, конечно, обрадовались, поскольку это означало, как заявил Стас, что мы наконец добрались до уровней, не разграбленных в древности, и можно надеяться найти набатейские письменные источники.

– Да-да, я понимаю, как это важно, – снова не удержался от реплики Сергей. – Ведь источники о набатейской истории крайне скудны. По сути все, что мы знаем о жизни этого народа, основано на надгробных надписях – а это короткие граффити и эпитафии, да на записках греко-римских и еврейских историков, не слишком объективных. Правда, есть еще «архив Бабаты», но это капля в море. Вообще меня всегда удивлял тот факт, что сами набатеи не оставили о себе никаких письменных свидетельств, – высказал историк давно занимавшую его мысль.

– Ну, наши ученые мужи выражаются осторожнее, – поправил его Игорь. – Принято говорить так: пока не удалось найти никаких письменных свидетельств. Не забывай, что в Петре исследовано всего лишь пятнадцать процентов территории, а есть еще другие набатейские города, та же Хегра или Бостра. Воронцов, например, убежден, что письменный архив набатеев, скорее всего, спрятан где-то в северной столице, куда последний царь перенес свою резиденцию. Но я отвлекся. Так вот, как ты понимаешь, нас в связи с ценной находкой взволновало не само по себе золото. Тем не менее следовало позаботиться о ее сохранности, поэтому Воронцов запер сережку в сейф, хотя до этого все обнаруженные в ходе раскопок артефакты хранились в общей комнате в обычном шкафу.