Александр Харонов - Термидор Андрея Кузнецова

Спал всё это время Андрей уже фактически без сновидений, проваливаясь в тёмную яму и появляясь на свет всё в том же новом мире. Только однажды ему приснился очередной «сон», больше напоминающий погружение в прошлую жизнь, а точнее в её странные, необъяснимые периоды.

***

В детстве Андрей собирал монеты. Старинные рубли и новые, с какими-то определёнными знаками, изображением городов, героев и т.п.

Однажды он, просматривая свою коллекцию монет, обнаружил, что что-то изменилось. У него было десять монет достоинством по 1 рублю и семь монет по 10 рублей, а теперь неожиданно оказалось, что монет по 1 рублю стало семь, а монет по 10 рублей – десять штук. Монеты были реальными на ощупь, и Андрею было интересно, кто бы мог так над ним подшутить. Мать? Но она не могла. Друзья? Но друзей с момента последней ревизии «богатства» тоже не было. Кто и зачем, вот вопрос. Мать полностью отрицала свою причастность к исчезновению монет одного достоинства и добавлению монет другого достоинства. Однако, ещё больше удивился Андрей, когда спустя два дня, порядок в коллекции снова изменился и стал как прежде. Это было очень непонятно, настолько, что врезалось в память практически на всю жизнь.

В конце концов Андрей придумал объяснение, что наша жизнь всего лишь один из вариантов, а параллельным мирам нет счёта и легко можно перейти из одного в другой, даже не заметив разницы. Только некоторые детали будут выпадать из списка…

***

Наконец дело дошло до первого посетителя, знавшего лично того человека, которым стал Андрей. Посетителя звали Сергей Анатольевич, он был начальником особого отдела Военно-Производственной Коммуны (ВоенПроизКом) имени товарища Преображенского.

Это произошло в один из обычных больничных дней, как раз после обеда. В палату вошёл доктор Аркадий Фёдорович и какой-то мужчина на вид 35 – 40 лет, физически крепкий, подтянутый, явно военный, хотя и был одет в гражданский костюм. Аркадий Фёдорович представил посетителя, как Сергея Анатольевича Устюгова.

Из обстоятельного рассказа этого самого Сергея Анатольевича, Андрей узнал о себе следующее. Его, оказывается, зовут Матвей Фадеевич Синцов, ему тридцать лет, родился и вырос он в Иркутске, где в 1929 году пришёл работать в органы НКВД, в Управление Революционной Безопасности или УРБ. Именно так, начиная с 1928 года, стало называться возрождённое и очищенное от врагов ОГПУ. Работал Андрей, а точнее Матвей Фадеевич, в УРБ оперуполномоченным в экономическом отделе, как раз вместе с Сергеем Анатольевичем. В 1934 году судьба развела их. Матвей Фадеевич был переведён в Москву, в Центральный аппарат, а Сергей Анатольевич перешёл работать в особый отдел УРБ, который курировал военно-производственные коммуны, и в итоге стал начальником ОО (особого отдела) ВоенПроизКома имени тов. Преображенского.

Матвея он из виду потерял, только слышал, что Синцов был уволен из НКВД и перешёл на работу то ли в Коминтерн, то ли ещё куда. Встретились они вновь месяц назад, когда Матвей приехал из Москвы с проверкой в тот самый ВоенПроизКом, где служил Устюгов. Синцов прибыл в Иркутск, как представитель наркомата обороны по линии боевой подготовки. Три недели они довольно часто общались в перерывах между занятиями, которые Матвей проводил с коммунарами. В одно из таких занятий и произошёл тот несчастный случай, когда при преодолении полосы препятствий Матвей, не удержавшись, упал с трёхметровой высоты, в результате чего и получил травму, потеряв память.

Выслушав всю информацию о себе, Андрей, не зная, что дальше с ней делать и как вести себя с этим старым знакомым, прикинулся сильно уставшим и попросил оставить его одного. Аркадий Фёдорович немедленно поддержал его, отправив товарища Устюгова восвояси, так как больному в данной ситуации был просто необходим покой.

Андрей, или теперь скорее Матвей, лежал на кровати и пытался представить себя этим самым инструктором наркомата обороны, который настолько хорошо знает боевую подготовку, что может даже обучать других. Всё было настолько странно и непонятно, что Андрею казалось, что этот самый Сергей Анатольевич просто ошибся, приняв его за другого человека. Это сколько же должен знать Матвей Фадеевич, который за свои тридцать лет уже поработал и в органах, и у военных. Всё это казалось чем-то нереальным, не связанным с ним, с Андреем, лежащим сейчас на кровати в чужом теле.

После той знаменательной беседы, интерес Аркадия Фёдоровича к Андрею, точнее Матвею, значительно возрос. По нескольку раз на дню доктор всматривался в его лицо, каждый раз уточняя, а не вспомнил ли чего из своей жизни Матвей Фадеевич. Андрей каждый раз лишь мотал в ответ головой и печально вздыхал.