Дмитрий Лехович - Генерал Деникин

«Был ясный, слегка морозный день, - вспоминал генерал Деникин. - Офицерский полк шел в авангарде. Старые и молодые полковники на взводах. Никогда еще не было такой армии. Впереди помощник командира полка полковник Тимановский шел широким шагом, с неизменной трубкой в зубах, израненный много раз, с сильно поврежденными позвонками спинного хребта… Одну из рот ведет полковник Кутепов, бывший командир Преображенского полка. Сухой, крепкий, с откинутой на затылок фуражкой, подтянутый, краткими отрывистыми фразами отдает приказания. В рядах много безусой молодежи - беспечной и жизнерадостной. Вдоль колонны проскакал Марков, повернул голову к нам, что-то сказал, чего мы не расслышали, на ходу «разнес»кого-то из своих офицеров и полетел к головному отряду.

Глухой выстрел, высокий, высокий разрыв шрапнели. Началось. Офицерский полк развернулся и пошел в наступление: спокойно, не останавливаясь, прямо на деревню. Скрылся за гребнем. Подъезжает Алексеев. Пошли с ним вперед. С гребня открывается обширная панорама. Раскинувшееся широко село опоясано линиями окопов. У самой церкви стоит большевистская батарея и беспорядочно разбрасывает снаряды вдоль дороги. Ружейный и пулеметный огонь все чаще. Наши цепи остановились и залегли: вдоль фронта болотистая, незамерзшая речка. Придется обходить. Вправо, в обход двинулся Корниловский полк. Вслед за ним поскакала группа всадников с развернутым трехцветным флагом… - Корнилов!

В рядах - волнение. Все взоры обращены туда, где видится фигура командующего. А вдоль большой дороги совершенно открыто юнкера подполковника Миончинского подводят орудия прямо в цепи под огнем неприятельских пулеметов. Скоро огонь батареи вызвал заметное движение в рядах противника. Наступление, однако, задерживается.

Офицерский полк не выдержал долгого томления; одна из рот бросилась в холодную, липкую грязь речки и переходит вброд на Другой берег. Там - смятение, и скоро все поле уже усеяно бегущими в панике людьми, мечутся повозки, скачет батарея. Офицерский полк и Корниловский, вышедший к селу с запада через плотину, преследуют.

«Мы входим в село, словно вымершее. По улицам валяются трупы. Жуткая тишина. И долго еще ее безмолвие нарушает сухой треск ружейных выстрелов: «ликвидируют» большевиков… Много их…»

Война на истребление идейных противников принимала систематический характер не только у красных.

Первый поход длился 80 дней. Пройдя за это время расстояние в тысячу двести километров, добровольцы, покинув Ростов 9 февраля, 30 апреля вернулись обратно на Дон в станицы Мечетинскую и Егорлыкскую. Длинной петлей обогнули они степную равнину Кубанской области, проникнув даже в горные аулы Северного Кавказа.

44 дня они провели в жестоких боях, похоронили на Кубани до четырехсот воинов; вывезли более полутора тысяч раненых. В начале пути их было около трех с половиной тысяч. Возвращалась Добровольческая армия, имея в своем составе пять тысяч человек. Ряды пополнили кубанские казаки. Снаряды, патроны и другие припасы добровольцы захватывали у красноармейцев. Поход отличался «смелостью почти безрассудной», так выразился о нем генерал Деникин. Добровольцы пробивались через окружения противника, во много раз превосходившие их численно. Но задерживаться на одном месте больше чем на несколько дней не могли, и как только уходили, красная волна снова заливала пройденный добровольцами путь. Политических и стратегических целей поход не достиг: среди кубанского казачества он не вызвал серьезных восстаний против советской власти; добровольцам не удалось освободить от большевиков столицу Кубани - Екатеринодар. Но Первый поход сохранил от уничтожения много кадровых военных, профессионалов, вокруг которых в недалеком будущем образовалось самое сильное из антибольшевистских движений. Подвиг похода заключался в «победе духа над плотью», и победа эта была возможна лишь потому, что вожди добровольцев знали, с кем идут в бой, а войска верили вождям.

Неправы те, кто легкомысленно утверждал, что подвига, в сущности, не было, что всякий человек, как и затравленный зверь, предвидя неминуемую гибель, защищается из последних сил; что в данном случае у добровольцев не было другого выбора. Это неверно. Выбор был: как сотни тысяч других, ненавидевших большевизм, но дороживших своей жизнью, они могли скрытно выждать исход борьбы. Они сознательно этого не сделали.

Добровольческой армии приходилось сражаться в условиях, схожих с партизанским походом. И командование, применившись к непривычной обстановке, быстро выработало новую тактику. Она сводилась к ударам в лоб противника, к фронтальной атаке густыми цепями при слабой артиллерийской поддержке (из-за недостатка орудий и снарядов). И красные войска, тогда еще плохо организованные, не выдерживали этой тактики в лоб, а их открытые фланги и тыл давали возможность сперва Корнилову, а потом Деникину, лично руководившим боями, применять маневр в широком масштабе.