Дмитрий Лехович - Генерал Деникин

Портовый инспектор, зашедший по делам к капитану «Марии Ульяновой», сообщил потом полиции, что во время их разговора в каюту спешно вошел человек, что-то сказал капитану по-русски, после чего тот сообщил, что получил радиограмму, требующую его немедленного возвращения в Ленинград. Инспектор обратил внимание на то, что подобные требования обычно направляются к агенту пароходного общества, а не непосредственно к капитану. Сходя с парохода, он видел стоящий рядом грузовик, которого за 25 минут до этого там еще не было.

По дипломатическим номерам машины выяснилось, что грузовик был куплен советским посольством за месяц до исчезновения генерала Миллера.

На следующий вечер Эдуард Даладье, бывший тогда министром национальной обороны французского правительства, вызвал к себе советского посла. Сообщив ему о серьезных уликах и газетном шуме, поднявшемся вокруг похищения генерала Миллера, он предложил послу потребовать, чтобы пароход «Мария Ульянова» немедленно вернулся во Францию. Но советский посол принял меры предосторожности. При содействии некоторых членов французского кабинета (Ориоля и Дармуа), опасавшихся грандиозного политического скандала в момент обостренных отношений с Германией, он добился, чтобы просьба Даладье не была удовлетворена. А членам кабинета Ориолю (будущему президенту Франции, а тогда министру юстиции) и Марксу Дарм (министру внутренних дел) удалось на время скрыть показания французских чиновников в Гавре.

Таким образом, из-за политических соображений официальная версия расследования, замолчав участие советского посольства в преступлении, выставляла Скоблина непосредственным виновником похищения. В расписании его дня оказался необъяснимый прорыв в полтора часа, как раз в то время, когда Миллер должен был встретиться со Скоблиным. Бегство же Скоблина явно указывало на его виновность.

Со временем выяснилось, что Скоблин был советским агентом с конца двадцатых годов. И также связан был с немецким гестапо.

Обыск в доме Скоблиных и дальнейшее расследование дела установили причастность Плевицкой к преступлению. Причем неожиданно для всех оказалось, что «семейная» Библия в зеленом переплете служила ключом для шифрованной переписки.

Во время судебного процесса над Плевицкой среди многих других был вызван в суд для допроса и бывший поверенный в делах советского посольства в Париже Г. 3. Беседовский, бежавший от большевиков в 1929 году. Под присягой он сообщил, что в свое время уже известный нам парижский агент ГПУ Владимир Янович говорил ему, что у него имеется свой «человечек» возле самого Кутепова и что человечек этот «женат на певице». Помимо Беседовского многие свидетельства связывали Скоблина и Плевицкую с советской агентурой еще в то время, когда во главе РОВС стоял генерал Кутепов. Только тогда обратили внимание на странное обстоятельство: не будучи в близких отношениях с женой генерала Кутепова, Плевицкая тем не менее не отходила от нее в течение первых нескольких дней после исчезновения генерала. Под видом сочувствия горю госпожи Кутеповой эта женщина, по-видимому, следила за действиями полиции в расследовании дела Кутепова.

В свою очередь Скоблин настойчиво уговаривал Антона Ивановича отправиться вместе с ним на автомобиле в Брюссель, чтобы поприсутствовать на банкете местных корниловцев.

«Поезжайте со мной, ваше превосходительство! - говорил Скоблин. - Я повезу вас в моей машине. Если хотите, можно выехать завтра, в четверг».

Антон Иванович сухо отказался от предложения. Назойливость Скоблина показалась ему на этот раз подозрительной. Скоблин отлично знал, что бывший Главнокомандующий к нему не расположен, что в течение десяти лет он избегал даже разговоров с ним. И тем не менее, вот уже три дня подряд Скоблин упорно, под разными предлогами пытался навязать себя в шоферы к генералу Деникину: сначала он появился на квартире генерала в Севре. Поблагодарив его за приезд в Париж, Скоблин тут же предложил в виде ответной любезности лично отвезти Антона Ивановича в тот же день на автомобиле к семье в Мимизан. Просьба была выражена в почтительной, но настойчивой форме. Во время разговора неожиданно для Скоблина в комнату вошел преданный Деникину казак, человек рослый, сильный и широкоплечий, с которым Антон Иванович заранее сговорился, чтобы тот натер полы и привел в порядок помещение. Разговор оборвался. Скоблин откланялся и ушел. Из окна квартиры Антон Иванович заметил, что в машине Скоблина сидели два совершенно незнакомых ему субъекта… Затем последовало второе предложена доставить генерала на автомобиле сообразно с его желанием или обратно к семье в Мимизан, или в Бельгию на местный корниловский банкет. И, наконец, третье предложение, сделанное в присутствии полковника Трошина и капитана Григуля, отвезти его на следующий день, 23 сентября, в Брюссель.