Борис Акунин - Внеклассное чтение. Том 1

Идя по темному переулку к горящему разноцветными огнями клубу, Фандорин вдруг испытал давно забытое волшебное чувство: предвкушение радости и праздника — как во времена студенческой юности, когда шел с подружкой потанцевать или потереться локтями в тесной, насквозь прокуренной забегаловке. И пускай это было не Сохо, а Дмитровка, пускай рядом стучала каблучками не настоящая девушка, а не поддающееся ясной дефиниции существо, всё равно ощущение было такое, словно с плеч разом слетело двадцать лет, и походка от этого сделалась пружинящей, голова звонкой, а легкие наполнились веселящим газом.

«Фьюжн», оказывается, подразумевал полную терпимость и братство (а может быть, сестринство) всех сексуальных ориентации. В клубе «Холестерин» приветствовали всех.

Для начала Валя устроила своему кавалеру небольшую экскурсию по залам.

— Здесь гоняют лайв, — орала она на ухо Николасу в темном, битком набитом зальчике, где выступала хард-рок-группа. — Сегодня жуткий дренаж, просто анкруайаблъ. Это «Зачем?».

— Что «зачем»? — не понял Фандорин.

— Команда так называется: «Зачем?». Если полностью — «Зачем арапа своего младая любит Дездемона?» У них солист — блэк из Буркина-Фасо. Сейчас не видно, они все в черный цвет покрасились.

— Зачем?

— Да, ник дебильный, — кивнула Валя, в свою очередь не поняв вопроса. — Давайте жать на экзит, пока не стошнило.

В другой комнате, где перед сценой стояли ряды стульев, наоборот, горел яркий свет. Публика почти сплошь состояла из мужчин, а на подиуме у микрофона подбоченилась плечистая размалеванная мадам. При более внимательном рассмотрении мадам оказалась мужчиной в пышном женском платье и рыжем парике.

— Трансвести-шоу, — объяснила Валя, снисходительно разглядывая эту карикатуру на прекрасную половину человечества. — Лола, конферансье. Он кул. Поглядим?

Господин Лола послал публике воздушный поцелуй и визгливым голосом объявил:

— Куклы мои, как я рада всех вас видеть на нашем междусобойчике! Вы все такие желанные, такие эротичные, я чудовищно возбуждаюсь, прямо вся обтекаю!

С этими словами он сдернул парик, и стало видно, что по абсолютно лысому черепу стекают ручейки пота.

Все засмеялись, зааплодировали, а Лола подмигнул двухметровому Фандорину, сложил толстые губы бантиком и подвигал ими вверх-вниз.

— Обожаю длинных мужчин. Особенно если у них правильно соблюдены все пропорции.

Снова смех и аплодисменты. Николас ощутил на себе множество любопытствующих взглядов и поневоле ссутулился. Валя успокаивающе взяла его под руку, и на сей раз он не отодвинулся — так было как-то спокойней: со стороны посмотреть — обычная гетеросексуальная пара.

Лола попудрил сизый нос и торжественно объявил:

— А сейчас, целки мои, перед вами выступит божественная Чики-Чики-сан, звезда японского стриптиза.

Заиграла подвывающая восточная музыка, и на эстраду, мелко семеня, выбежала хорошенькая раскосая девушка в белом кимоно. Она грациозно закружилась, обмахиваясь веером. Уронила с плеч белое кимоно, под ним оказалось алое. Танцовщица раздвинула полы, выставила вперед стройную голую ногу. Зал восторженно засвистел, заулюлюкал.

— Пойдем отсюда, — потянула Фандорина за рукав Валя. — Никакая это не японка, а один шитхед из Улан-Удэ. И чего их всех от него прёт?

— Ревнуешь? — засмеялся Николас, протискиваясь к выходу. — Выступила бы сама. Валя фыркнула:

— Буду я танцен-шманцен перед всякими педерастами.

Но видно было, что успех псевдояпонки задевает ее за живое.

В третьем зале, самом большом из всех, располагались ресторан и, в дальнем углу, дансинг, откуда доносилась однообразная музыка, несколько напоминающая скрежет дворников по сухому стеклу.

— Супер! — прижала руки к груди Валя. — Вот это музон, вот это драйв! Как вставляет! Пройдет двести лет, и про нас скажут: лаки бэстардз, они были современниками великого ди-джея Кавалера Глюка.

— Разве эта музыка имеет что-то общее с Глюком?

Фандорин напрягся, вслушиваясь, но никакого сходства не обнаружил.

— А то нет? — полуприкрыла затуманенные глаза Валя. — Я сейчас, у меня колл оф нейча.

Отлучилась в туалет — на каких-нибудь две минуты, но когда вернулась, ее было не узнать: в расширенных зрачках посверкивали шальные искорки, рот расползался в блаженной улыбке, а всё тело так и вибрировало в такт музыке.

— Шеф, аванти! Оторвемся в астрал! — Она схватила Николаса за руку и потащила к танцплощадке. — Не то сейчас сдохну! Там гром, а я молния!