Антон Чиж - Из тьмы

На сегодня в одном из таких залов был назначен ужин. Господин, пришедший раньше условленного срока, уже сделал заказ и теперь в некотором нетерпении ожидал появления гостя. Маленькими глотками он дегустировал марочный коньяк. К тайной встрече он оделся настолько скромно, насколько позволял его чин. Костюм от лучшего петербургского портного сидел как вторая кожа, а сам господин, даже если бы сильно захотел, не смог бы притвориться незаметным. В его лице было нечто, что выдавало в нем старого аристократа. Высокий красивый лоб, римский нос, глаза с грустинкой, правильный подбородок и щегольские модные усы надо было спрятать под маску, чтобы они не выдали его принадлежность к графскому титулу. Однако интимность этого кабинета спасала лучше любой маски.

Не успели стрелки карманных часов показать на девять, как в кабинет вошел другой господин. Пальто он скинул на заботливые руки официанта, быстро потер ладони, показавшиеся неприятно холодными, и, выразив глубокое удовольствие от встречи, обменялся с графом крепким рукопожатием. Граф лестно отозвался о пунктуальности своего визави. Что-либо еще кроме пунктуальности, характерное или особенное, заметить в госте было затруднительно. Он обладал настолько средней, незапоминающейся и ни в чем не выдающейся внешностью, что художник запил бы с горя над его портретом, а фотограф долго чесал в затылке: того ли человека он снял. Впрочем, невзрачность может служить иногда большим преимуществом.

Господа обменялись простыми любезностями, граф пригласил за стол, уверив, что заказал скромный ужин по своему вкусу. Говорили они по-английски. Неприметный господин обращался к графу «дорогой Владимир», словно обозначая их равенство, отменяющее титулы, а «дорогой Владимир» называл его «дорогим Чарльзом».

Официанты, молчаливые, как тени, и проворные, как дрессированные серны, подливали вино в бокалы и успели сделать пять перемен блюд, пока, наконец, не подали кофе и сигары. Господа вынуждены были совершить акт вандализма по отношению к этикету и пить кофе за обеденным столом.

Разговор их до сих пор касался тем столь пустяковых и мелких, вроде здоровья родственников и самочувствия жен, что, казалось, не стоил повышенной секретности кабинета. Отодвинув кофейную чашку и поигрывая сигарой, «дорогой Чарльз» подал неуловимый знак, столько незначительный, что заметить его мог только тот, кто его ждал. «Дорогой Владимир», безусловно, ожидал нечто подобное. Недопитую чашку он аккуратно сдвинул подальше и выражением лица показал, что готов приступить к обсуждению настоящей цели их встречи.

– Дорогой Владимир, вы, как никто другой, знаете, что наши отношения настоятельно требуют изменений, – сказал «дорогой Чарльз».

– Убеждаюсь в этом при каждом удобном случае, – ответил граф. – Нынешнее положение не вызывает у меня ничего, кроме огорчения. Со своей стороны я готов приложить все возможные усилия, чтобы исправить его.

– Рад это слышать, дорогой Владимир. Не скрою, вы прекрасно осведомлены, что я, как никто другой, всегда держался и держусь курса на самые теплые и сердечные отношения.

– Это является единственной и моей целью, – согласился граф.

– В прошлом у нас бывали разные времена… К сожалению.

– К счастью, они прошли. Надо забыть плохое и помнить только хорошее.

– Совершенно с вами согласен, дорогой Владимир. Тем более наше сотрудничество, взять хотя бы недавний пример с китайскими боксерами, дало столь выгодный результат.

– Считаю необходимым придерживаться этого курса и в дальнейшем, – согласился граф, ощутив, что настал момент, ради которого и была устроена Чарльзом эта секретная встреча.

Волна взаимопонимания, на которую так мастерски настроились собеседники, дала «дорогому Чарльзу» право сказать то, ради чего он с улыбкой на губах выносил ужасные муки, а именно: давился ненавистным борщом, проклятыми стерлядками и глубоко презираемыми пожарскими котлетами, а также прочей соленой дрянью, какую не стал бы есть ни при каких других условиях. Ненавидя эту дикарскую еду, он не мог не отметить особого мастерства, с каким иезуитская пытка была преподнесена. «Дорогой Владимир» был неплохо осведомлен о вкусовых предпочтениях гостя. Быть может, этим ужином он изящно ответил «дорогому Чарльзу» за неприятные минуты, не раз приходившиеся терпеть у него в гостях.

– Благодарю вас, – последовал ответ.

– Прошу, только укажите, чем я мог быть для вас полезен.