Сергей Богачев - Богдан Хмельницкий. Искушение

«Как я могу рассказать? Это же наша с Хмелем тайна», – подумал полковник. Но при этом ему так захотелось не подвести своего нового «друга»… Его рассказ длился долго. Удивительно, но он смог вспомнить все до мельчайших подробностей. Вспомнил и ночную беседу с Богданом…

Он устал… Устал так, словно весь день помогал чумакам грузить двухпудовые мешки с солью. Ему очень хотелось спать. Но голос «друга» просил продолжать рассказ.

Наконец из темного угла раздался голос:

– Хватит. Все понятно.

Глаза Кричевского застилал туман, но он увидел перед собой глиняную кружку, которую протягивал ему человек, очень похожий… На кого же он похож? Кричевский выпил содержимое кружки и тут же вспомнил, на кого похож этот добрый человек:

– Жаба… Толстопузая жаба…

Полковник схватил Чаплинского за горло так, что приподнял его грузное тело над полом. Но в это время его новый «друг» достал из-за пазухи что-то похожее на ножны и направил их на Кричевского. Это было последнее, что увидел старый вояка. Острое лезвие, которое вылетело из «ножен», угодило полковнику прямо в глаз.

– Кто просил вас, пан подстароста, выходить из своего угла? Все шло по плану, – недовольно буркнул «часовщик». – Еще минута – и вы бы, ясновельможный, отдали Богу душу.

– Не смог сдержаться. Хотел сам подать этому вояке кружку с ядом, – ответил, потирая шею, Чаплинский, стоявший над телом полковника.

«Часовщик» нащупал ручку крышки, которая закрывала люк колодца, и приподнял ее – звук воды стал громче. Затем, обыскав карманы полковника и выдернув клинок, одним рывком приподнял тело и без колебаний опустил его вниз.

Богдан проснулся рано. Солнце, словно стесняясь, скромно показало свои первые лучи. За окном было тихо, только где-то вдалеке послышалось блеяние ягненка, но и оно резко оборвалось. Тишина заполнила горницу…

Одевшись, он заглянул в комнату, где спал маленький Юрко. Сын уговорил отца разрешить ему остаться на несколько дней, прежде чем его отправят в Суботов. Поправив одеяло, Богдан долго смотрел на сына. Юрась был очень похож на умершую жену – такие же тонкие губы, нос с небольшой горбинкой, маленькая родинка на правой щеке. Любил ли он Ганну? Этот вопрос Богдан и сам задавал себе не раз. Особенно в последнее время…

Встретив Мотрону, он пытался найти в ней черты своей первой жены. И не находил. Благодаря отеческой заботе Мотрона не знала, что такое работа в поле от зари до зари, что такое работа за прялкой по ночам. Не знала она и многого другого, с чем сталкивались ее сверстницы в украинских селах и на хуторах. Поэтому и выросла изнеженной, с белоснежной кожей, узкими бедрами и тонкими пальцами. Одним словом – ляшка. Богдану было неприятно, когда его старший сын Тимош так называл Мотрону. Но он его не одергивал. Чувствовал, что это вызовет еще большую неприязнь сына к девушке. Сыновья… Богдан не раз благодарил Бога за такой подарок. Три сына – какой казак не будет этим гордиться? Уже не три – два. Нет Остапа, царство ему небесное… Хмельницкий перекрестился и тихонько, чтобы не разбудить Юрка, вышел из хаты.

Попросив казачка привести коня, он медленным шагом направил его на окраину Коша. Сюда, к небольшому одинокому кургану в степи, Богдан в последнее время наведывался часто. Отпустив коня, он поднялся на вершину и, раскинув руки, лег на спину.

Он любил это время года. В низинах самых глубоких балок еще лежали островки снега, воздух пощипывал утренней прохладой, степные речки и ручьи только набирали свою силу… Но весна уже пришла в степь. По обрывистым берегам речек и оврагов проявилась своей желтизной мать-и-мачеха, зацвел шафран, листья боярышника зазеленели на еще хрупких после зимы ветках. Если прислушаться, по ночам можно услышать курлыканье журавлей, спешащих на север.

Тяжелые думы в последнее время одолевали Богдана. Да, выбор сделан. Но правильный ли этот выбор? Тысячи людей поверили в него и доверили ему свои жизни. Да что люди! Доля любимой Украйны в его руках. А справится ли он? Хватит ли у него сил? Страх… Липкий, противный… Не за себя. За тех, кто поверил ему и стал рядом с ним. Страх… А что будет с детьми в случае поражения? Он знал, как поступает шляхта с теми, кто пошел против них. Страх… А у него самого, Богдана Зиновия Хмельницкого, хватит ли у него мужества умереть с честью?

Выстрел из мушкета заставил его отвлечься от тяжелых дум. Спустившись с кургана, Богдан повернулся к древней насыпи и погрозил кулаком: «Смотри мне, расскажешь кому…»