Вера Русакова - Вираж судьбы

– Совсем?

Строгий и, пожалуй, неприязненный взгляд.

– Проявления Вашей болезни могут быть где угодно.

Пока он лежал на спине, m-lle Сэрму осматривала его старательно и безразлично, иногда брезгливо приподнимала, например, руку и разглядывала её внутреннюю сторону и бок, никак не реагируя на тело молодого мужчины.

– Перевернитесь!

Пришлось перевернуться. Осмотр продолжился. И если бы у Северино на затылке были глаза, то он мог бы впервые заметить некоторые эмоции на лице девушки, но эмоции эти были не эротического, а удивлённо-злорадного порядка: спина и ягодицы молодого человека были покрыты свеженькими полосами. Полюбовавшись, девица вернулась к обычной деловитости.

– Можете одеваться!

Моя руки, она добавила уже более приязненным тоном:

– Пока никаких примет болезни нет. Но 21 день, если я правильно Вас поняла, ещё не прошёл. Ещё известны случаи более длительного инкубационного срока. Поэтому советую Вам примерно через неделю пройти повторный осмотр. Если будут язвы или сыпь – не ждите. Болезнь весьма опасная, и чем раньше начато лечение – тем лучше.

– Сколько я должен за приём?

Положив деньги и слегка взбодрившись, юноша удалился. В коридоре он взбодрился ещё больше, радостно сказав Висенте:

– Освободил тебе помещение. Заходи!

И ушёл, представляя встречу Висенте с этой особой.

Обычно на каникулы Виктуар Сэрму уезжала домой, в Турин, иногда же отправлялась в какой-нибудь незнакомый город; два с половиной года назад они с Изабеллой совершили прекрасную поездку в Вену, а в прошлом году, в промежутке между вторым и третьим триместрами она одна выбралась в «протестанский Рим» – Женеву. Но сейчас ехать домой не имела смысла – родители на гастролях, сестра Леона гостит у тёток жениха; ехать в незнакомый город – расходы, а семья добывает деньги всеми способами, чтобы оплатить Леонину свадьбу. Стараясь помочь родным, Викки большую часть лета работала, а сейчас старалась сократить свои траты. Но после первого триместра всё же решила отдохнуть и поехала в гостиницу «Chaperon rouge» – «Красная шапочка».

Из деревеньки старая телега везла её в гостиницу, и добродушный возчик то и дело поворачивался, улыбаясь и болтая с пассажиркой на французском языке с примесью немецких слов. Кантон Цюрих населён в основном немцами, но в деревне этой жило несколько семей, происходивших от гугенотов, бежавших из Франции в эпоху религиозных войн, и ещё сохранявших свой старофранцузский язык, который смущал и очаровывал Виктуар: сама история словно оживала перед ней.

Когда проезжали через мост, возница перестал улыбаться.

– Неудачно построили мост, – сказал он, – я всё жду, когда он наконец рухнет.

Это оптимистичный прогноз девушка слышала уже дважды.

«Красная шапочка» была такая же, как в прошлый раз, только чуть постаревшая; и возчик радостно закричал:

– Мадам Селин, привёз Вам клиентку!

Зато мадам Селин совсем не изменилась.

– Рада Вас видеть, милая! А доктор с супругой? Жаль, жаль. Вы тот же номер хотите? Конечно, можно: у меня сейчас всего два постояльца, отец и сын.

Ведя Викки по коридору, мадам Селин показала ей на две комнаты:

– Отделала всё заново, и двери новые, только цифирки ещё не приделали.

Две новые двери действительно выделялись на общем фоне и не были снабжены номерами.

Сложив свои вещи, Виктуар выбежала наружу – именно выбежала, а не вышла. Гостиница находила на небольшом участке, обильно заросшем лесом; с двух сторон его обрамляли горы, с одной – довольно глубокий каньон, по дну которого бежала небольшая река, через которую и был переброшен вышеупомянутый мост, а с четвёртой – озеро. К озеру вёл крутой, но вполне проходимый спуск, и в тёплое время года Викки там купалась; но уже наступил ноябрь, и было 5 Опо Цельсию – так утверждал висевший в гостинице градусник. Картина увядающей природы, величественная и печальная, наводила на философские мысли. Девушка прошла на своё любимое место: там можно было спуститься по дорожке и, сидя на поваленном дереве или стоя рядом с ним, любоваться на речную долину, на ту бухточку, где воды реки вбегали в воды озера, на крутые обрывы и на возвышенности, за которыми находилась невидимая сейчас деревня. Наверное, она больше не приедет сюда: на следующие каникулы приходится свадьба Леоны, и она будет в Турине, с семьёй. А потом пройдёт ещё триместр – и всё. Прощай, студенческая жизнь, здравствуйте, доктор Сэрму. По крайней мере, надеюсь на это, ха. Потом надо будет искать работу. Повторить успех Изабеллы ей не удастся; возможно, придётся ехать в какое-нибудь глухое место. А потом… будет она счастлива или нет, никто не знает, но студенткой она не будет уже никогда.