Кристофер Сэнсом - Темный огонь

Барак усмехнулся и покачал головой.

– Вокруг вновь царили тишина и покой. Сгоревший корабль исчез, языки пламени, слава богу, больше не лизали воду. Трудно было поверить, что несколько минут назад в этом тихом месте произошло столь невероятное событие: здоровенный весельный корабль за считаные минуты превратился в горстку пепла.

Барак испустил глубокий вздох и сдвинул брови.

– Но как бы то ни было, это случилось у меня на глазах. Потом, когда Гриствуды уже уехали, граф сообщил мне, что чудовищное пламя называется «греческий огонь». Еще он сказал, что формулу этого вещества Майкл Гриствуд обнаружил в монастыре Святого Варфоломея, и приказал мне держать увиденное в строжайшей тайне.

Я кивнул и подошел к краю пристани. Барак последовал за мной.

– Братья Гриствуд дважды показывали, на что способен греческий огонь. Во второй раз вы тоже присутствовали? – спросил я, глядя на темную мутную воду.

– Нет. Милорд приказал мне найти еще одно судно, больше прежнего. Я приобрел старый корабль и доставил его сюда. Но наблюдать за его сожжением граф отправился без меня. Потом он рассказал мне, что второе судно постигла в точности та же самая участь. Так что на дне наверняка гниют останки обоих кораблей, – добавил он, взглянув на реку.

– Значит, для того чтобы извергать греческий огонь, необходим особый аппарат, – задумчиво произнес я. – Гриствуды не могли сделать его без посторонней помощи. Хотел бы я знать, кто им помогал. И где они хранили столь громоздкое сооружение?

– Теперь, когда вы слышали мой рассказ, вы верите в то, что греческий огонь действительно существует? – спросил Барак, испытующе глядя на меня.

– Я верю, что вы видели нечто необычайное, – уклончиво ответил я.

На середине реки появился торговый корабль, огромное судно, возвращавшееся в Лондон из какого-то удаленного уголка света. Легкий ветерок раздувал его паруса, высокий нос гордо разрезал волны. Матросы на палубе, заметив нас, принялись кричать и приветственно размахивать руками. Как видно, мы были первыми англичанами, которых они встретили на родной земле. Корабль скрылся из виду, а перед глазами у меня стояла кошмарная картина: я видел, как пламя пожирает его высокие мачты, а люди с отчаянными воплями мечутся по горящей палубе.

– Вам наверняка известно, что сейчас многие убеждены в близком конце света, – тихо произнес я. – Скоро этот мир прекратит свое существование, и Христос снова сойдет на землю, дабы вершить Страшный суд.

– И вы тоже в это верите?

– До сегодняшнего дня не верил.

Тут я увидел лодку, которая быстро приближалась к пристани.

– Это за нами. Нам пора возвращаться в Лондон. Надо непременно отыскать монастырского библиотекаря.

Мы приказали лодочнику доставить нас в Вестминстер, ибо Палата перераспределения ныне располагалась в Вестминстер-холле. Одолев ступени высокой лестницы, мы остановились около нового дворца, чтобы перевести дух. Солнце поднялось уже высоко; день вновь выдался невыносимо жарким. Стоило мне заметить фонтан, испускавший слабую струю, как на ум сразу пришли трубы, насосы и баки.

– Значит, именно здесь законники устраивают свои словесные баталии, – изрек Барак, с интересом разглядывая величественный северный фасад Вестминстер-холла, украшенный высокими витражными окнами.

– Да, здесь заседает суд по гражданским делам. Вам доводилось там бывать?

– Бог миловал. Как и большинство честных людей, я стараюсь держаться подальше от подобных мест.

Мы поднялись по ступенькам к северной двери. Стражник, увидев мою адвокатскую мантию, кивнул, и мы вошли внутрь. Зимой это огромное каменное здание промерзает до основания, и все, кто вынужден здесь бывать, отчаянно дрожат от холода. Исключение составляют лишь судьи, которые кутаются в свои меха. Даже сегодня, несмотря на стоявшую на улице жару, по спине у меня пробежали мурашки. Барак поднял глаза к головокружительно высоким резным потолкам, скользнул взглядом по статуям королей, стоявшим в оконных нишах, и восхищенно присвистнул. Свист его отдался эхом под гулкими сводами.

– Да, на Олд-Бейли совсем не похоже.

– Вы правы.

Я окинул взглядом зал. Невысокие перегородки отделяли королевскую скамью от мест, занимаемых гражданским судом и судом лорд-канцлера. Скамьи для судей, лавки, столы были пусты. Завтра начнется судебная сессия, и тогда в огромном зале яблоку будет негде упасть. Я вспомнил, что на следующей неделе мне предстоит выступать здесь против Билкнэпа.