Фиона Маунтин - Бледна как смерть

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Наташа, обернувшись.

– Отлично.

– Ты не пожалеешь, когда доберешься до верхней площадки, обещаю.

Под порывами бодрящего воздуха они стояли, глядя на башенки, на флаг, который, как хлыст, хлопал у них над головами, на поля, долины и холмы, раскинувшиеся вокруг. Было хорошо видно Эдж-Хилл, находящийся на расстоянии семнадцати миль, и в противоположном направлении Блэк-Маунтин и Уэльс.

– Отсюда видно тринадцать графств, – сказала Наташа, но она смотрела не на пейзаж, а на лицо Бетани – создавалось впечатление, что девушка сравнивала местность на горизонте с отметками на карте, прикрепленной к стене башни.

Наташа уловила сходство между Бетани и Лиззи еще по фотографиям, задолго до того, как узнала правду. Но сейчас, глядя на лицо девушки, она думала о том, так ли уж они похожи. Да, Бетани такая же хрупкая, у нее огромные глаза и тоненькая шея, которая с трудом удерживает голову с тяжелыми волосами. Их каштановый цвет ничем не напоминал легендарные рыжие локоны Лиззи.

Адам отвел Наташу в сторону.

– Та записка в дневнике. Она сказала, что набросала эти слова по памяти, строки все время крутились у нее в голове. Она думала, что они из какой-то песни и ничего на самом деле не значат.

Строки все время крутились у нее в голове.

Тайна, которая была зашифрована, спрятана в строках, написанных Лиззи на клочке бумаге перед смертью. Эти строки передавались через поколения, как предания и легенды, складывались в песни, стихи или колыбельные, которые матери нашептывали свои детям.

Бетани считала графства, загибая пальцы:

– Стаффордшир, Шропшир, Дивед, Херефорд, Гуэнт.

– Ты думаешь, Дженет Маршалл была одной из твоих прародительниц?

– Так говорила моя бабушка.

– На самом деле Дженет не была твоей родственницей.

Бетани перестала считать, повернулась к Наташе, которая достала письмо Дженет из кармана и протянула ей.

Почитав письмо до конца, Бетани подняла глаза.

– Здесь говорится о Лиззи?

– Да, она твоя пра-пра-пра-прабабушка.

Бетани смотрела на них с Адамом так, словно сбылась ее давняя мечта. Потом убрала прядь волос с лица.

– Я была уверена, что между нами есть какая-то связь, – сказала она тихо. – Я знала ее, как саму себя. – Она сжала маленькую руку в кулак, постучала себя по груди. – Как будто она постоянно здесь, со мной.

– Так оно и есть.

Адам обнял Бетани за талию. Она прильнула к нему, держа письмо в руке. Улыбнулась, встряхнула головой.

– Завтра утром я проснусь и подумаю, что все это сон, – она снова повернулась к Наташе. – Это по линии моей матери?

– Да.

– Бабушка рассказывала, что купила тот дом в Келмскотте только потому, что у нее был дневник. Она никогда особенно не интересовалась Лиззи. Папа рассказывал, что хотел назвать меня Элизабет, но маме это имя не нравилось. Она тоже не интересовалась прерафаэлитами.

– Но ты отличаешься от них, – мягко сказала Наташа. – Между вами есть связь. Лиззи была матерью, потерявшей своего ребенка, а ты – маленькой девочкой, оставшейся без матери.

Закончив фразу и посмотрев в лицо Бетани, она пожалела, что сказала все это.

– Ребенок Лиззи родился бледным, – сказала Бетани. – Значит, у него было что-то не в порядке с сердцем.

– Об этом мы ничего не знаем, – отрезал Адам.

– Элеонора дожила до шестидесяти лет, – сказала Наташа. – Я взяла копию ее свидетельства о смерти, чтобы ты увидела это своими глазами. А твоя бабушка умерла в восемьдесят один год. Твои прабабушка и прадедушка прожили больше пятидесяти лет. Не так уж плохо для того времени. У них у всех те же гены, что и у тебя. Даже Лиззи могла бы прожить дольше, если бы... была немного счастливее.

– Наташа права, – сказал Адам. – Если бы Россетти не путался с другими женщинами и они создали нормальную семью...

– События, как правило, возвращаются к исходной точке, – сказала Наташа. – Так что ваши жизни не сильно отличаются, – она улыбнулась Адаму, встретившись с ним глазами. – Ты влюбилась в художника, которому позировала. Что произойдет дальше, зависит от тебя.

Она отдала Бетани маленькую записку, написанную Лиззи.

– Эти слова больше не будут крутиться в твоей голове. Доктор Маршалл, отец Дженет, нашел ее в ночь, когда умерла Лиззи. Доказательство того, что она решила покончить с собой. – Наташа посмотрела на Адама. – Иногда тайны могут казаться проклятием. Но отныне в истории Лиззи и Элеоноры больше нет тайн.