Фиона Маунтин - Бледна как смерть

Общепринятый психологический факт. Обиженные могут стать обидчиками, а брошенные – теми, кто предает.

– Я уверен в том, что ты сделаешь все возможное, чтобы дать своим детям то, чего сама была лишена.

Именно это он сделал для нее. Рассеял окружавшую Наташу непроглядную темноту, прогнал все страхи и призраки. Подарил ей спокойный ночной сон.

– Если у тебя родится девочка, как ты ее назовешь?

– Кэтрин.

Он посмотрел на нее так, будто услышал нечто разоблачительное, вытянул длинную травинку из пучка под ногами и подбросил ее, словно хотел узнать направление ветра.

– Почему?

– Этим именем назвалась моя мать. Оно величественное и сильное. Подходит и для России, и для Англии. Екатерина Арагонская, самая известная жена Генриха VIII, и Екатерина Великая, знаменитая русская императрица.

Сейчас он сказал, повернувшись к ней:

– Ты очень понравилась Кэти. Мне жаль, что я не собрался познакомить вас раньше.

– Это я должна была просить у тебя прощения.

– Считай, что попросила.

Вся беда заключалась в том, что необходимо было произнести еще множество других слов, которые так и остались невысказанными.

Они вернулись в Садовый тупик. Наташа пошла на кухню, чтобы накрыть на стол. Маркус снова разжег огонь. Как в старые добрые времена...

Когда она ставила на стол блюдо с курицей и картошкой, то заметила, что Маркус забрал почту и аккуратной стопкой сложил на столе. Наташа не обратила на нее внимания.

Поев, они взяли вино в гостиную, где ярко пылал камин. Устроились на ковре возле огня.

– Ты хочешь узнать о моей семье? – спросил он.

Маркус взял ее руку, перевернул ладонью вверх, будто собирался по линиям предсказать судьбу, положил что-то в руку и сжал ее пальцы. Это был маленький предмет, холодный и тяжелый. Она открыла ладонь и увидела миниатюрный силуэт – камею с затемненным профилем, обрамленную золотым ободком.

– Это автопортрет моей бабушки, Кэтрин. Кэти назвали в ее честь.

Можно было сказать, что она была красавицей, даже по профилю, по четкой линии ее небольшого носа и спиральным завиткам волос, вырезанным на белом фоне.

– Он говорит о ней удивительно много, – заметил он. – Она была художницей и интересовалась прошлым.

Точно так же, как и он.

– Очень необычно.

Вид у Маркуса был озадаченный, поэтому Наташа объяснила:

– Она выбрала направление, которое потеряло свою актуальность. Два века назад силуэты были самым дешевым и простым способом запечатлеть образ любимого человека. Заменяли бедным людям портреты, написанные маслом. До тех пор, пока не появилась фотография.

Позже, лежа в его объятиях, Наташа подумала, что если ее выбор профессии был довольно странным, – разыскивать предков людей, в то время как у нее самой не было возможности узнать о своих, – то и в выборе Маркуса было нечто пикантное. В детстве ему попал в руки силуэт, затемненный абрис, по которому он самостоятельно воссоздал образ человека. Теперь по древним костям он научился реконструировать лица.

Иногда, когда он ласкал ее, Наташе хотелось спросить, пользуется ли он профессиональными навыками и знанием анатомии, устройства мышц и кожи, когда занимается с ней любовью. Ей хотелось понять, почему она чувствовала, что оживает под прикосновениями его пальцев, совсем как те лица, которые он воссоздает из глины. Но она никогда не задавала этого вопроса, потому что не хотела, чтобы он останавливался.

Хотя на этот раз все было по-другому. Когда он целовал ее, касаясь ее языка своим, расстегивая пуговицы на блузке, лаская руками ее груди, пробегая пальцами по спине, создавалось впечатление, что он подводит некую финальную черту, замыкает невидимый круг. Каждый раз он прижимал ее к себе и одновременно отталкивал... Она не могла отделаться от мысли, что он вернулся, чтобы красиво поставить точку в их отношениях. Чтобы быть в состоянии двигаться дальше.

Когда они отодвинулись друг от друга, Наташа почувствовала, как его пот остывает на ее коже. Она сжалась, когда на мгновение увидела в воображении лицо Адама.

Она проснулась в семь, повернулась на бок, автоматически протянула руки, чтобы обнять его. Никого.

Маркус принес ей кофе в постель, как обычно. За исключением того, что уже был умыт и одет. Он сказал, что улетает обратно в Канаду в четыре часа. И попросил:

– Береги себя.

Ей удалось произнести:

– И ты себя.

– До свидания.

Это было сказано таким «завершающим» тоном, что Наташа не смогла проглотить ком в горле, чтобы ответить.