Кристофер Сэнсом - Седьмая чаша

– Почему?

– Томас Сеймур хотел жениться на Кэтрин Парр, а она была влюблена в него. Почему? Это только богу известно. Видимо, иногда ум за разум заходит даже у самых здравомыслящих женщин. Из-за короля ему пришлось уйти в тень, но теперь он заставил брата привлечь его к этому делу. По его собственным словам, ради ее безопасности. Если у лорда Хартфорда и есть слабость, то это привязанность к брату. Но Томас – хуже любого паписта.

– Чем?

На лице Харснета появилась гримаса отвращения.

– Он атеист. Человек, отрицающий Бога.

Харснет оставил меня у реки. Отыскав свободную лодку, я вернулся к причалу Темпл, а оттуда – в Линкольнс-Инн. Необузданная злость, которую я испытывал после окончания слушаний, сменилась рассудительным страхом. Стоило мне вспомнить о могущественных людях, с которыми я только что сидел за одним столом, мои внутренности начинали скручиваться в тугой болезненный узел. Но, по крайней мере, успокаивал себя я, на сей раз нет никакой неопределенности. Мы все на одной стороне и едины в желании поймать убийцу.

Для меня было облегчением увидеть, что Барак находится в конторе и работает за своим столом, рядом с молодым Скелли. Я мотнул Бараку головой, делая знак пройти в мой кабинет. Скелли посмотрел на нас сквозь толстые стекла очков, которые он носил по причине слабого зрения. Выражение его лица было грустным. Вероятно, он чувствовал себя лишним, исключенным из каких-то важных событий, происходящих вокруг Линкольнс-Инн. Ну и ладно, так было безопаснее для всех, в том числе и для него.

Я пересказал Бараку все, о чем мне стало известно во дворце Ламбет, полагая, что он обрадуется перспективе новых волнующих приключений, но он выслушал меня молча и долго сидел, задумавшись.

– Этот Томас Сеймур, – сказал он наконец, – очень опасный тип. Лорд Кромвель не доверял ему и всячески препятствовал его возвышению, хотя при этом весьма уважал его брата.

– Его романтическая увлеченность Кэтрин Парр усложняет дело.

– Он известен как бабник, который к тому же не делает тайны из своих похождений. А болтун в данном случае опаснее любого врага, особенно если Кранмер хочет сохранить все в тайне от короля.

– Это понятно, но я вынужден помогать им, я дал обещание Дороти. – Я посмотрел на Барака. – А вот ты вовсе не обязан влезать во все это, если у тебя нет желания. Тебе нет резона подставлять голову под топор.

– Это верно, – ответил он, – и все же я вам помогу.

Однако было видно, что Бараку тоже не по себе.

– Я не могу понять сути произошедшего. Одно убийство, совершенное столь необычным способом, – это дико само по себе, но два?

– А может, убийца – сумасшедший? Может, он возненавидел Роджера и того доктора, решив, что они каким-то образом навредили ему?

– Сумасшедший не смог бы столь тщательно спланировать и выполнить эти преступления.

– Это точно. Убийца очень ловко обманул Роджера своими письмами. Возможно, что-то подобное он проделал и с доктором. Заманил их в безлюдное место, накачал каким-то образом наркотиком, а потом отнес к приливной луже и фонтану и перерезал глотки.

Я с растерянным видом пожал плечами.

– Помните ту ночь, когда вы спугнули какого-то неизвестного, который шастал рядом с жильем Эллиардов? Не исключено, что он осматривался на Гейтхаус-корт, готовился к осуществлению своего плана.

– Это означало бы, что территория Линкольнс-Инн ему незнакома. Но зато он неплохо разбирается в тонкостях юридического дела, если сумел изготовить фальшивые письма к Роджеру, и достаточно – в медицине, чтобы рассчитать нужную дозу двейла.

Я покачал головой. А ведь стоило мне в тот вечер выйти от Роджера и Дороти чуть раньше, и я столкнулся бы с убийцей нос к носу! Убил бы он тогда и меня, чтобы я не смог опознать его?

– Не могу понять, откуда эта скотина могла узнать все это? – проговорил Барак.

– И кто мог ненавидеть Роджера до такой степени, чтобы устроить этот кошмарный спектакль в фонтане? – Я внимательно посмотрел на своего помощника. – А ведь это был именно спектакль. Он хотел, чтобы жертву обнаружили в таком виде, да еще в людном месте. И судя по тому, что я сегодня услышал, то же самое было и с доктором Гарнеем.

Барак кивнул:

– Когда я работал на лорда Кромвеля, я сталкивался с очень странными и мрачными вещами. Но ни о чем подобном не слышал. Никогда.

– И я тоже.

Некоторое время мы молчали, потом я встал.

– Ладно, мы пока слишком мало знаем, чтобы строить предположения. Нам нужно предпринять практические шаги.