Вячеслав Белоусов - Плаха да колокола

– Котик. – Павлина внезапно преобразилась и даже смилостивилась прильнуть к нему, обвила шею руками. – Всё выглядело так нелепо, согласись. Что я могла разобрать, внезапно проснувшись?.. Пойми и ты женщину, безумную от чувств.

Он нехотя ответил на поцелуй – решил играть до конца.

– Вот и забудем это недоразумение. – Она изобразила улыбку. – И я понимаю тебя, даже если ты и немножко слукавил, – пальчиками она игриво пощекотала его щёку. – Аграфена Валериановна – чудная женщина. Она ещё способна очаровывать. И я не скрываю, тоже попала под её влияние.

Недоумение охватило его – не понять женщин! Только что гром и молнии, минуты не прошло – она стелется лисой.

– Возраст, конечно, – поправилась она, – но что возраст? Любви все возрасты покорны! Вон, Гёте!..

– Его предметом была девчонка, ты перепутала, милочка.

– Ну не сердись, котик. Я же сумела очаровать тебя. Ну, поцелуй меня.

Остывая от собственных подозрений, гнева и злобы, забывая их и зажигаясь от ласк и обволакивающего тепла её тела, он крепче обнял её – чертовка была обворожительна и путала все его дикие фантазии. Срывая друг с друга одежды, сплетаясь, как две змеи, достигли спальни и упали в постель, забыв обо всём. Ночь они впервые провели в квартире Аграфены. Уже под утро сквозь сон чуткий слух Павлины уловил посторонний шум у входных дверей, почти неслышные шаги, нерешительно приблизившиеся к некрепко запахнутой двери. Чуть скрипнула половица, и ей в унисон слабо подпели старые петли приоткрываемой двери в заветный альков.

«Вот ненасытная ведьма! – лениво, не подымая век, подумала Павлина. – Не удалось ей вчера полакомиться, так утром заглянула облизнуться…»

С порога долго кто-то любовался их голыми телами, бесстыдно раскинувшимися на кровати. «Любуйся, любуйся! Что тебе больше остаётся? – не открывая глаз, Павлина, изогнувшись, прильнула к Странникову и томно закинула ногу на его бедро, прикрывая срам. – На это тебе глазеть ни к чему».

Для натуральности чувств она замурлыкала, как довольная кошка. Подействовало моментально: шаги удалились.

Когда, наконец, они проснулись и поднялись, в квартире не было никого. Актриса пропала на весь день, видимо, переживала случившееся. Откланялся и Странников, сославшись на совещание.

Однако, однако, однако…

Однако, даже наслаждаясь ворованными чувствами, любовники всегда беспечны. За это и расплачиваются.

Вот и в тот раз, прежде чем до изнеможения предаваться всю ночь страстным наслаждениям, Павлине надо было бы подумать о мерах предосторожности!.. Почуяв шум у входных дверей комнаты, не поленилась бы подняться!.. Или, по крайней мере, открыла бы глаза!..

Тогда бы она узрела с ужасом, что, неизвестно каким образом проникнув в квартиру, у порога застыл мужчина. Лицо его скрывали шляпа и полумрак. Заскрежетав зубами от гнева и ревности, незнакомец готов был броситься к любовникам, беспечным в сморившем их сне, но остановился. Что-то сдерживало его, хотя заметно было – весь он дрожал. Немая сцена длилась несколько минут, пока бесстыжее голое тело женщины не шевельнулось. Незнакомец отпрянул. Но тревога оказалась напрасной: любовники спали крепким сном. Подождав несколько секунд, убедившись в их ровном дыхании, он сделал осторожный шаг, другой, третий назад, развернулся и принялся обследовать квартиру, начав с гостиной. Не зажигая света и пользуясь лишь рассветным полумраком, незнакомец задержался у стола с остывшими яствами и питьём, высмотрел бутылку, сделал из неё несколько глотков и сунул в карман. На кухне он несколько минут вслушивался в тихое похрапывание раскинувшейся на полу бывшей актрисы. Ждал ли он её пробуждения или обдумывал план дальнейших своих действий, трудно было догадаться, так как, заметно успокоившись, он вёл себя крайне осторожно, и лицо его сохраняло теперь непроницаемое выражение. Наконец, приняв решение, он вытащил платок, развернул на ладони и, поднеся ко рту спящей, потряс её за плечо. Неописуемый ужас полыхнул в глазах актрисы, когда она очнулась и разразилась бы диким криком, если бы он мгновенно не закрыл ей рот платком.

– Не пугайтесь! – предупредил он её гадливым шёпотом. – Я вас не трону, если будете молчать! Молчать сейчас и после! Понятно?

Она таращила от ужаса глаза, попыталась вскрикнуть, но он втолкнул ей платок в рот ещё глубже, и жертва стала задыхаться.

– Подохнешь, подлая сводница! – сдавил он ей горло.

Актриса захрипела и смолкла. Он ослабил руку, похлопал по щекам и тут же угрожающе занёс кулак над её головой: