Андрис Лагздукалнс - Проклятые рубины. Книга вторая. Колье Магдалины

На борту испанского судна, в своей каюте дон Антонио Фернандес де Мендоза герцог дель Инфанто с восхищением разглядывал рубины.

– Вы даже не представляете капитан, что это за сокровище. Эти рубины сарацины похитили из храма Осириса в Абатоне, в Египте. О них ходят легенды со времен Александра Великого. Обладатель этих камней по преданию будет награжден долгой и счастливой жизнью, его богатство будет увеличиваться, а во всех делах ему будет сопутствовать удача. Тут даже вырезаны какие-то письмена, – герцог, взяв лупу, продолжал разглядывать камни. – Самый большой я думаю, украсит перстень. Я поднесу его в дар нашему кардиналу. Эти три станут украшением колье, которое я заказал для моей супруги – донны Магдалины. Что делать с остальными камнями я решу позже. На мой взгляд, они будут великолепно смотреться в рукоятках стилетов.

Коттеджный поселок, пригород Марселя, Франция, март 2015 года

Лелька отодвинула ноутбук. Достав из пачки сигарету, подкурила и подошла к окну. Штормовой ветер гнал по поверхности бухты короткие злые волны, которые брызгами разбивались о каменистый берег.

Вот и началась новая история. Легенда о тринадцати рубинах, девять из которых были вставлены в рукоятки стилетов Чезарио Борджиа, давно не давала ей покоя.

С момента ее победы в международном литературном конкурсе прошло восемь месяцев. За это время Лелька успела написать два романа по заказу издательства, а сейчас работала над третьим. Но мысли о рубинах не давали ей покоя. И вот сегодня утром она решила выписаться, чтобы хоть немного разгрузить голову.

Последний роман, оставленный редактору, рассказывал об операции, в которой принимал участие ее муж – комиссар полиции Александр Деланж. Операция закончилась плачевно. Вместе с одним из преступников погибли друг Алекса – Серж Дюпре и два офицера криминальной полиции. Сам Алекс получил несколько ранений и полтора месяца провел в госпитале.

Две недели Лелька не отходила от мужа сначала в отделении интенсивной терапии, а потом в палате. Алекс выздоравливал тяжело. Он очень сильно переживал гибель друга. Но не только это послужило причиной затяжного лечения.

Три шрама изуродовали его лицо. Два небольших от металлических шариков, которые вырвали мышцы на подбородке и левой щеке и один большой от осколка стекла. Шрам начинался немного ниже правого виска проходил по щеке и рваной линией спускался к подбородку. Врачи, проводившие операцию, в первую очередь беспокоились об извлечении из ран инородных тел и остановке кровотечения. Красота лица раненого полицейского волновала их меньше всего. Главное для них было спасти его жизнь.

Потом, когда его перевели в палату, Алексу предложили провести пластическую операцию, но он отказался. Отверг он даже предложение своего друга Кристиана, который вместе с женой и приемной матерью – графиней Луизой де Фоссе, часто навещали его в госпитале. Лелька считала, что эти шрамы он оставил в знак напоминания о погибшем друге, хотя смерть Сержа Дюпре никто ему в вину не ставил.

После выписки из больницы, Алекс начал постепенно возвращаться к жизни. В конце декабря они даже съездили с друзьями в Бордо, где до хрипоты орали на футбольном матче, проходившем между командами: «Бордо» – «Лион». После завершения матча они праздновали победу «Лиона» 5:0, в небольшом кабачке. Пили сухое вино с сыром и смотрели повтор матча на экране огромного телевизора, заново проживая голевые моменты.

Алекс был страстным болельщиком. Лелька, не желая отставать от мужа, вникла в правила этой игры и с удивлением для себя самой полюбила футбол. Теперь она знала поименно всех игроков любимой команды Алекса «Пари Сен-Жермен». Знала тренеров и основных соперников. Алекс был несказанно удивлен и обрадован, когда как-то раз, на одной из вечеринок, рыжеволосая красавица жена, в присутствии его коллег по комиссариату со знанием дела прокомментировала игру их общих любимцев.

Потом их предпочтения разделились. Лелька считала, что раз они купили коттедж в пригороде Марселя, то и болеть они должны за «Олимпик Марсель». Но Алекс, родившийся и большую часть жизни проживший в Париже, отдавал предпочтение своей любимой команде. Поспорив несколько раз, они пришли к соглашению, что когда их команды играли между собой, то каждый болел за свою. Когда же игра проходила с другими противниками, то они сообща переживали за своих любимцев.