Р.Б. ГУЛЬ - Ледяной поход (с Корниловым)

Метель не перестает. Ветер еще злее. Мерзнут руки, лицо, ноги. Каждый напряженно прислушивается: не будет ли сигнала - взрыва. Прошел час, прошел другой, а сигнала нет. Хоть бы скорее, думает каждый, пошли бы вперед, быстро, согрелись бы. Ветер с воем налетает, засыпает снегом. Люди жмутся один к другому, ложатся на снег. Свертывается один, второй, третий…

На белом снегу - темно-серое пятно - это все, плотно прижавшись друг к другу, лежат в куче, и каждый старается залезть поглубже, согреться, спрятаться от ветра. Один полковник ходит около серого пятна, постукивает ногами и руками и, волнуясь, ждет сигнала…

Выстрел!… один, другой…

Темная куча зашевелилась, люди выскакивают и сразу как будто не холодно… Вот опять: та-та-та, пачками. И тихо…

"Видно, заметили наших" ,- шепотом говорит кто-то.

"Перебили, может" ,- еще тише говорит другой.

Та! - отдельный выстрел, и все замерло.

Опять один за другим ложатся, прячась от холода, и опять полковник ходит около темного пятна, но теперь он больше волнуется. "Знаете, - тихо говорит он мне,- боюсь, не попались ли. Подстрелят кого-нибудь - не уйдет ведь по такому снегу" .

Скоро рассвет. Надо идти, а князя нет. Люди подымаются. Идем в вагоны, торопимся: рассветет - заметят.

В степи показались какие-то фигуры. "Смотрите, люди, вон люди, - зашептали один, другой,- вон, вон, с винтовками" . Каждый хватается за винтовку, снимает с плеча, по телу пробегает холодная дрожь.

"Может, наши - князь" ,- говорит кто-то.

Несколько человек идут вперед: "Кто идет?!" - "Свои, свои, князь" ,- отвечают фигуры. Все довольны, винтовки на ремень, спешат к нашим. "Ну как? Это по вас стреляли?"

Князь докладывает полковнику: "Невозможно, г-н полковник: только стали к Сулину подходить, по нас караулы сразу огонь открыли; залегли, переползли, хотели другой дорогой - то же самое". - "Вот как, - охраняются хорошо, сволочи, а я думал, что они дрыхнут всю ночь. Ну, идемте, идемте, слава Богу, что никого не ранили…"

Вкатываем орудия на платформу, едем "домой", на Горную.

Только что приехали - ген. Абрамов показывает приказ:

немедленно отъезжать, противник пытается отрезать нас у Персиановки. Поезд, не останавливаясь, мчит к Новочеркасску. Успеем ли проскочить? Проехали Персиановку. Новочеркасск. В вагон вбегает офицер: "Господа, Каледин застрелился!" - Быть не может?! Конец казакам, теперь на Дону - все кончено. Куда же мы пойдем??

Вечером приехали к Ростову. С вокзала отряд идет в казармы с песней, но песня не клеится, обрывается, замолкает…

Я с полк. С. поехал в штаб армии. Там суета. Полковника вызвал Корнилов. "Сейчас же поедете на Таганрогский фронт. Знаю, что вы устали, измучены, с фронта,- но больше некого послать, а там неладно" .

Утром. Мы на вокзале. На Таганрогский фронт. Ждем состава. На платформе публика. Добровольцы поют, и гулко разносится припев:

Так за Корнилова! За родину! За веру!

Мы грянем громкое "ура!"

Кончили песню.

"Князь! Князь! Наурскую! Наурскую! Просим!!"

Все расступаются кругом, поют, хлопая в ладоши, а красивый мингрелец, князь Чичуа, несется по кругу в национальном танце…

"Браво! Браво!" - аплодисменты.

Подали состав. Шумно садятся в вагоны. Некоторых провожают близкие… Около нашего вагона подп. К-ой. Его провожает молодая женщина с добрым, хорошим лицом. Она плачет, обнимает и крестит его.

Сели. Едем… ст. Хопры. Здесь фронт. На путях несколько поездных составов: классные вагоны - штабов, товарные - строевых, площадки с орудиями.

Командует участком гв. полковник Кутепов [28]. Людей, как всегда, очень мало. На позиции - Георгиевский полк [29]. В нем восемьдесят солдат и офицеров. Зато штаб полный: командир, помощник, адъютант, зав. хозяйством, командир батальона, начальник связи и др. Мы стали резервом.

Мороз сменился оттепелью. Капает сверху, под ногами грязно. В товарных вагонах - холодно.

Раньше стоявшие здесь рассказывают: "Вчера бой был, сильный, понесли большие потери, но отбили и даже пленных взяли…"

"Там на станции сестра большевистская, пленная, и два латыша" ,- говорит, влезая в вагон, прап. Крылов.

"Где? Где? Пойдем, посмотрим!" - заговорили…

"Ну их к черту, я ушел… Ну и сестра, - начал он,- держит себя как!" - "А что?" - "Говорит: я убежденная большевичка… Этих латышей наши там бить стали, так она их защищает, успокаивает. Нашего раненого отказалась перевязать…"