Марина Линник - Поймай, если сможешь

– Ну что? – услышал Жак голос напарника. – Не окочурилась?

Немного помедлив, мужчина осторожно вылез из салона и, аккуратно поправив на себе костюм, проговорил:

– Все, Господь прибрал девицу. Мы умываем руки. Так и доложим мадам Ларю: «Разбилась по дороге домой».

– Это точно? Она мертва на самом деле? – вопросительно взглянув на Жака, спросил Ник.

– Если хочешь удостовериться, то полезай сам в машину. Только поосторожней, там все в ее крови. Я вон уделал брюки по полной.

– Вот еще, – поморщился напарник. – Я только вчера купил этот костюм. Охота мне ползать по обломкам и рассматривать каких-то девиц… Пошли! Нам тут больше делать нечего… Я так проголодался, быка бы съел. Как ты думаешь, а нам что-то с праздника обломится?

Ник не спеша зашагал к машине, продолжая сокрушаться о том, что им вечно достается грязная работенка.

– Простите, Маргарита, – еле слышно пробормотал Жак, – но это все, что я мог для вас сделать. Если повезет и вы доживете до утра, то, возможно, вас кто-то найдет и отвезет в больницу. Только упаси вас Бог назвать свою фамилию… Эх, жаль, что вы меня не слышите… Прощайте!

– Эй, Жак, ну ты долго будешь пялиться на труп? – услышал мужчина недовольный голос напарника. – У меня уже урчит в животе. Поехали!

– Иду! – отозвался Жак и уже совсем было собрался последовать за Ником, как его взгляд упал на чудом сохранившийся шикарный букет цветов.

Подняв его, мужчина пробормотал:

– Да уж… ты ей букет везла, а она решила тебя убить. Ты к ней всем сердцем, а она…

– Ну, долго тебя ждать? Сейчас сяду в машину и уеду. Добирайся, как знаешь.

– Не кипятись… я тут букет нашел. Вот думаю, может, жене отвезти?

Жак в задумчивости побрел к стоявшей у обочины машине, где его с нетерпением поджидал Ник.

– Чего добру пропадать? Ведь так?

– Не-е, я бы не стал брать, – поежился напарник. – Как представлю, что он принадлежал убитой, не по себе становится. Не стоит гневить мертвецов.

– Слушай, ты, как вышел из больницы, стал таким суеверным и осторожным, что диву даешься!

– Тебе бы месяц в коме полежать, – огрызнулся Ник, заводя машину. – Вот тогда бы я посмотрел на тебя. Я поэтому и напросился на службу к мадам, что думал: у нее будет поспокойнее, чем у ее мужа. Как же, спокойнее! Ага!.. Готов? Да брось ты эту гадость. Хочешь, сам тебе куплю цветы для супруги… в обмен на ее потрясающий пирог. Договорились?

– Хорошо, пойдет, – хмыкнул Жак и, еще раз взглянув на великолепный букет, собранный из любимых цветов хозяйки, бросил его на дорогу. – Ты прав, не будем гневить мертвецов. Вперед!

Бурная ревность совершает больше

преступлений, чем корысть и честолюбие.

Вольтер

Неделю назад…

В пятидесяти километрах от Парижа, на живописном берегу Сены располагался один из самых фешенебельных и дорогих особняков, владельцами которого вот уже более десяти лет были люди весьма богатые, но отнюдь не самые приятные. Мадам Ларю, унаследовав состояние покойного супруга, владельца судоходной компании Expedition Maritime (EM), слыла женщиной высокомерной и на редкость спесивой, этакой «фанаберкой», как за глаза называли ее друзья. Ее второй муж, Андре Бонье, владелец молочной компании «Лактас», созданной только год назад, полностью разделял взгляды жены. И пускай злые языки утверждали, что фирма была преподнесена мужу в качестве рождественского подарка только для того, чтобы молодому ловеласу и любителю женщин было чем заняться, помимо охоты и вечеринок, в то время, когда мадам Ларю пропадала на совещаниях и деловых встречах, однако доход, полученный компанией за первый год, показал, что малый – далеко не промах.

Зиму эта супружеская чета обычно проводила в особняке, окруженном превосходным садом, в престижном районе Нёйи-сюр-Сен, всего в десяти минутах езды от Елисейских Полей. Но лето (если они не уезжали на Французскую Ривьеру) супруги предпочитали проводить здесь, окруженные чрезмерной роскошью.

Несмотря на то, что загородный дом находился в тихом районе, жизнь хозяева вели отнюдь не отшельническую. Чета постоянно приглашала к себе в гости знакомых, друзей, да и просто нужных людей, устраивая порой пиршества. Так случилось и на это раз. Прием, организованный мадам Ларю по случаю приезда дочери от первого брака (совместных детей с Андре у них не было), закончившей с отличием Сорбонну, походил на лукуллов пир. Желая превзойти самое себя, владелица судов не пожалела ни сил, ни денег: самые изысканные блюда, самые лучшие напитки, самые лучшие музыканты и, естественно, самые влиятельные и уважаемые гости, так называемые «акулы бизнеса».