Анатолий Леонов - Святой сатана

Проестев неожиданно усмехнулся, скривив тонкие, почти бесцветные губы, и, порывшись за пазухой чуги, вытащил свиток, скрепленный государевой печатью.

– Читай, крапивное семя! – протянул он грамоту воеводе.

Стромилов рывком развернул и внимательно изучил документ. Под пристальным взглядом гостя проверил на свет водяные знаки, и лицо его мгновенно озарилось редкостным радушием и любезным участием.

– Прости, Степан Матвеевич, не признал. Богатым будешь!

Проестев еще раз криво усмехнулся и убрал свиток обратно за пазуху.

– Я-то точно буду! – произнес он едко. – А вот про тебя того же сказать не могу!

Озадаченный Стромилов только руками всплеснул.

– Да что ты меня все стращаешь, Степан Матвеевич, скажи наконец, что я сделал?

– Что ты сделал воевода, я пока не знаю, а вот что не сделал, могу сказать. Где девица Мария Хлопова?

– Где? – переспросил воевода, выпучив от удивления глаза. – Ну увезли ее в Гледенскую обитель. Люди говорят – кончается девка. Выживет, нет – одному Богу известно.

Проестев нахмурился и тяжело засопел.

– Если она там, то почему ты здесь?

– А я ей что, доктор? – сердито огрызнулся воевода. – Чем я ей помогу?

От негодования Проестев вскочил на ноги и крепкой рукой с силой прижал собеседника к стене.

– Ты, Стромилов, совсем дурак? У тебя царская невеста отходит, а ты подушку ухом давишь и совершенно ни при чем!

– Так невеста вроде порушенная?

– Кому порушенная, а кому настоящая. Едут к тебе порученцы царские, девице чин возвращать.

– А чего ко мне?

Стромилов выглядел обескураженным и слегка оробевшим. Очевидно, что новость застала его врасплох. Проестев огляделся и утомленно махнул рукой.

– Ехали в Нижний, да свернули, узнав, что Хлопова на богомолье в Устюге. Обошел их за Никольском по лесным стежкам.

Стромилов посчитал в уме и сокрушенно пробормотал, теребя бороду:

– Так это рядом совсем!

– Думаю, дня через два жди гостей, – согласно кивнул Проестев и бросил сердитый взгляд на Стромилова. – К слову сказать, знаешь ли ты, воевода, что у тебя под городом поляки разбойничают? Едва живым от них ушел!

– Ишь ты! – с деланым участием покачал головой Стромилов. – В прошлом году, под зиму, казалось, всех кончили?

– Выходит, не всех, – резко перебил Проестев, – пятеро их было! Троих я положил, двое остались!

– Нешто троих? – В голосе воеводы послышалось искреннее уважение к собеседнику. – Тотчас распоряжусь облаву устроить! От меня не уйдут!

– Ладно, не суть, – досадливо отмахнулся начальник Земского приказа, – расскажи про Хлопову! Только подробно, не упуская мелочи!

– А чего рассказывать-то, Степан Матвеевич? – Стромилов помялся, подбирая слова. – Приехали третьего дня. Как ссыльных поместил у себя в гостевой половине, под надзор. Все хорошо было до сего дня. А сегодня вдруг упала в горнице, и дух из нее вон!

– Подробнее, воевода, – раздраженно повысил голос Проестев, – подробнее, с кем была, что делала, кто заходил?

Стромилов почесал затылок, вспоминая.

– С дворовыми девками сидела, вышивала. Приходила ключница, принесла пряники с пастилой, которые Мария Ивановна любит без памяти. Потом доктор, государем присланный, заходил. Принес шкалик с микстурой. Он его каждый день носит. Да еще старуха Балабошка тайком заглядывала.

– Кто такая?

– Знахарка местная, – Стромилов немного смутился, – сам не проверял, но люди говорят, хорошо чечуй заговаривает [25] Геморрой. .

– Понятно.

Проестев на мгновенье задумался, уставившись в крашеные доски пола. Мысли его были проворны, а решения стремительными.

– Расскажи мне про доктора?

– Да чего рассказывать? Обычный немец, только, сволочь, горбатый.

– Ты хоть бумаги его видел? Подорожную, врачебные аттестации, кто выдал, когда?

– Обижаешь, Степан Матвеевич, первым делом проверил! Подорожную подписывал дьяк аптекарского приказа Вьялица Потемкин. Я его руку еще по Москве помню. С остальными бумагами тоже все в порядке. Да в чем дело-то?

– А дело в том, что филин ты ушастый, а не воевода. Не посылал государь к своей невесте никакого доктора. Понял?

На лице Стромилова мгновенно отразились смятение, страх и пылкое желание кипучей деятельности одновременно.

– Да я его на ремни распущу, я ему…

Рассказать, какие еще безумные казни он придумает для самозванца, воевода не успел. Проестев остановил его словоизлияния, жестко усадив на лавку.

– Вот что, воевода, ты в это дело не лезь. Без тебя разберутся. Бери коня и скачи в Гледенский монастырь. Твое дело – Хлопова. Молись, чтобы девица выжила. А потом будешь ходить за ней по пятам и не дашь волосинке с ее головы упасть! Понял?