Александр Руж - Охота на черного короля

Нёбо Магды опалил адский пламень. Она совершенно ошалела, поджала все четыре лапы и, крупно сотрясаясь, обвисла, словно сведенная параличом.

– А она не того?..

– Что вы! Доза рассчитана с точностью.

Профессор собирался застопорить метроном, но произошло нечто, нарушившее ход эксперимента. В лабораторию, хрястнув дверью, ввалились трое в военном обмундировании. От них повеяло крепчайшей солдатской махрой. Ополоумевшая Магда не могла больше выдерживать издевательств, – она изо всех сил натянула ремни, и – чудо! – один из них лопнул.

Из-за шторки выскочил человек лет тридцати с небольшим. Несмотря на молодость, у него под глазами набрякли мешки, и вид он имел несвежий. Возможно, это стало следствием многосуточной напряженной работы. То был еще мало кому известный режиссер Всеволод Пудовкин. Здесь, в Институте мозга, он снимал свою первую документальную киноленту.

– Что такое? Почему посторонние на площадке? – гаркнул он на вошедших.

– Кто это посторонний? – вызверился тот, что вошел первым – плюгавенький, в непомерно большой фуражке, сползавшей ему на переносье.

Он ткнул в лицо Пудовкину красную книжечку.

Профессор в белом халате силился утихомирить Магду. Она неистово вертелась и ухитрилась-таки оборвать второй ремень. Освободившись, собака мимоходом тяпнула профессора за палец и ринулась на военных, загораживавших выход из лаборатории.

– Бешеная! – возопил плюгавый.

Пудовкин рта не успел раскрыть, как громыхнули одновременно три выстрела, и Магда, высоко подпрыгнув, плашмя хлопнулась на пол. Она еще несколько секунд перебирала лапами, будто продолжала по инерции бежать, а потом затихла.

– Что вы натворили! – Режиссер схватился за голову, смял взлохмаченные волосы.

– Это самоуправство! – вторил ему профессор, зажимая ваткой кровоточащий палец.

– Вы кто такой? – развернулся к нему всем корпусом плюгавый. – Ваша фамилия… ик!..

Негаданное нападение спятившей собаки выбило его из колеи, даже икота прорезалась.

– Профессор Фурсиков, – прилизанный показал военным документы. – Директор Института высшей нервной деятельности при Академии коммунистического воспитания. Приглашен для демонстрации опытов, подтверждающих наличие условных рефлексов у представителей животного мира.

– Вы свободны, профессор. Примите наши… ик!.. извинения. – Плюгавый обратился к режиссеру. – Стало быть, Пудовкин – это вы?

Тот прокашлялся – в горле першило.

– Вы можете объяснить, чем вызвано ваше вторжение? У ХПУ ко мне никохда не было претензий…

Уроженец Пензенской губернии, не имевший украинских предков и обучавшийся в Москве, он тем не менее произносил звук «г» сглаженно, как делают в Малороссии.

Из-за шторки вылез взопревший оператор в расстегнутой тужурке.

– Всеволод Илларионыч, на сегодня все?

Пудовкин показал ему кулак и призвал к молчанию. Под взорами троих в форме было неспокойно, а они еще и револьверы не зачехлили, так и стояли вооруженные.

В голове пронеслась вся прошлая жизнь. В чем провинился? Что могут предъявить? Нет же ничего такого… Ну, довелось в войну побатрачить на немцев – работал химиком в лагере в Померании. Так то ж по принуждению, не сам вызвался. Как только появилась возможность, сбежал и вернулся на родину. Далее все чисто, никаких прегрешений…

– Да вы расслабьтесь, – сверкнул плюгавый золотой фиксой. – И собирайте вещички… ик!.. проедемте с нами.

– Куда?

– Попервоначалу в губернский отдел, а после… ик!.. в Москву.

– Как в Москву? – всполошился профессор Фурсиков. – У нас же съемочный график! Завтра из питомника доставят новую собаку, и мы продолжим…

– Эти съемки согласованы с Институтом, – пояснил Пудовкин. – Нам выделили лабораторию, оборудование, профессор ради нас отменил лекции. Как можно все бросить и уехать?

– Можно, – припечатал плюгавый. Его фамилия была Видицкий и работал он ни много ни мало заместителем начальника Ленинградского ОГПУ. – Это приказ, товарищ Пудовкин, а приказы не обсуждаются.

– Jus summum saepe summa malitia est [6] Высшее право часто есть высшее зло ( лат. ). , – изрек Фунтиков удрученно и стал отсоединять от электропитания свои приборы.

Пудовкин с обреченным видом посмотрел на него, на оператора, на распластанную в бурой луже четвероногую жертву науки и вышел из лаборатории.

В Ленинградском губотделе ему обрисовали поставленную правительством задачу. Она поразила его, как громом.