Энн Грэнджер - Любопытство наказуемо

– Значит, они сами его потеряли, – отрезал Уоткинс. – У них там ребят столько, что они не знают, что с ними делать, и они не могут уследить за всеми. Помяните мои слова: они его потеряли!

– Итак, теперь, по вашим словам, выходит, что вы все же отдали ребенка в работный дом? Я-то думал, что вы в глаза не видели ни Мэри Харрис, ни ее сына! Но вы только что сами сказали; сержант Моррис свидетель.

– Совершенно верно, – мрачно отозвался сержант Моррис из угла.

– Нет-нет-нет, инспектор! – Уоткинс подался вперед и льстиво обратился ко мне: – Вы меня не так поняли! Когда я говорил, что отдавал оставшихся ребятишек в работный дом, я просто объяснял, как мы поступаем в подобных случаях. Я вовсе не имел в виду, что мы сдали туда Питера.

– А, так вы и имя его знаете?

– Вы сами мне его сказали! – немедленно ответил Уоткинс.

– Нет, я ничего вам не говорил. Как, сержант?

– Нет, сэр, – подтвердил Моррис. – Я сижу здесь и все записываю, как вы мне велели. Каждое сказанное слово, в мой блокнот! – Он помахал блокнотом.

Уоткинс мрачно воззрился на блокнот.

– Мэри Харрис обратилась в ближайший к вашему дому полицейский участок; так вышло, что это участок Кингс-Кросс, – продолжал я. – Она рассказала, что про изошло. Ей поверили. Один наш сотрудник пошел к вам домой, а когда вы заявили, что не знаете никакой Мэри Харрис, ваше поведение показалось ему подозрительным. Тогда возбудили дело об убийстве и передали его в Скотленд-Ярд.

– Убийство! – завизжал Уоткинс, вскакивая и в ужасе размахивая руками. – Да не убивал я этого сопляка!

Моррис величественно встал и положил руку на плечо несчастного Джонаса.

– Сядьте, мистер Уоткинс, сядьте же, – предложил он.

Уоткинс покосился на него и решил подчиниться.

– Не убивал я его, – упрямо произнес он.

– Значит, вы не отрицаете, что ребенок был на вашем попечении?

– Ну ладно, был. Но девчонка, его мать, куда-то уехала из Лондона; мы решили, что больше ее не увидим. С нами такое не в первый раз случается. Все пользуются нашей добротой, – прохныкал Уоткинс. Он даже прослезился – наверное, живо представив виселицу.

– Значит, вы не отдавали ребенка в работный дом?

– Нет, – признался Уоткинс. – Я бы свел его туда, да последнее время, как я к ним приходил, они отбрыкивались руками и ногами. Я подумал, будет лучше, если мы какое-то время будем держаться от них подальше.

– Что же вы сделали с мальчиком?

Уоткинс глубоко вздохнул:

– Я отвел его сюда, на вокзал Кингс-Кросс, и оставил на платформе. Паровозы ему очень понравились. Он смотрел на паровозы, а я… выпустил его руку и скрылся в толпе.

Моррис что-то проворчал.

Уоткинс боязливо оглянулся на сержанта.

– Я знал, что его найдут. Истинная правда! Я знал, что его найдут. Клянусь, я малышу ничего плохого не сделал! Вы уж мне поверьте!

– Ничего плохого? Представьте, как он испугался, когда понял, что остался один! Представьте только, в чьи руки он мог попасть! И что с ним могло случиться, когда он без присмотра бродил среди паровозов? – загремел я.

– С вокзала Кингс-Кросс в основном уезжают люди почтенные, – слабо возразил Уоткинс. – А служащие вокзала всегда начеку.

– Да, к счастью, так и оказалось. Мальчика заметили и вызвали полицию. Он почти не умел говорить, лишь с трудом лепетал свое имя, Питер. Поэтому вы решили, что вас не найдут. Его временно поместили на попечение женщины, которая выкармливает малышей на средства прихода. Но после жалобы, поданной мисс Харрис, в вечерних газетах поместили заметку, в которой просили сведения, способные помочь в розысках. Заметку прочел муж упомянутой мной женщины. Они испугались, как бы их не обвинили в похищении, и связались с нами. Мисс Харрис отвезли посмотреть ребенка, и она его узнала.

Теперь Уоткинс в своем кричащем наряде являл собой жалкую фигуру.

– Нет в мире справедливости, – пробормотал он.

– Наоборот, есть. Считайте, что вам повезло. Питер Харрис не исчез навсегда на вокзале Кингс-Кросс, потому что в таком случае вам бы предъявили обвинение в убийстве. Мать нашла своего сына и поместила его в новую приемную семью – куда более надежную, чем ваша! Ее теперешняя хозяйка, которой Мэри вынуждена была во всем признаться, потому что брала отпуск на розыски ребенка, посочувствовала ей и помогла.

– Все хорошо, что хорошо кончается, верно? – воскликнул приободрившийся Уоткинс.

– Зависит от того, что вы называете «хорошим» и что понимаем под этим мы. Джонас Уоткинс, в соответствии с парламентским законом 1861 года о преступлениях против личности вы обвиняетесь в оставлении ребенка младше двух лет в обстоятельствах, могших повлечь за собой смерть, травму или иной вред.