Георгий Куликов - Ход черной королевы

Женя еще раз смерил взглядом сидящего напротив молодого парня: худощавое тело, тоненькие ручки, маленькие ладошки, испуганные детские глаза.

«Нет, – подумал он, – не верится, что этот хлюпик смог задушить такого борова, как его отец; скорее, было бы наоборот, но случилось так, как случилось…»

– А ты никого не видел, когда выходил вчера из дома отца, может быть, что-то тебя насторожило?

– Нет, никого не видел, – ответил парень.

– Пока ты побудешь здесь у нас до выяснения всех обстоятельств этого дела, как я вижу, алиби у тебя нет, поэтому ты будешь считаться задержанным по подозрению в убийстве Трошина Ивана Сергеевича, – подытожил Кудрин.

– Да не убивал я отца, – захныкал Олег и громко зарыдал.

– Это только подозрение, не более. Попей водички и успокойся, – сказал Женя и протянул ему стакан воды.

Когда дежурный офицер пришел за Олегом, чтобы отвести его в камеру, Кудрин попросил «откатать» его пальцы и сегодня же отправить эксперту-криминалисту в райотдел, а сам усталой походкой пошел во двор подышать свежим воздухом.

Выйдя из здания, он увидел, что из курилки валит сигаретный дым, а вокруг Ерихина стоят коллеги, которым он что-то рассказывает. Женя присоединился к ним и тоже прикурил сигарету.

– Представляете, мужики, – говорил Лев Алексеевич, – сегодня утром открываю газету, а там опять американского шпиона задержали с поличным, лезут к нам, как мухи назойливые.

– Да что ты все про политику вещаешь, – сказал Саша Блинов, – я тут каждый день сам ловлю…

– Понятно, – со смехом перебил его участковый инспектор Гришин, – почему ты зачастил к дерматологу.

– Да это я исключительно по делу ходил, и то только один раз, – с обидой в голосе ответил Блинов.

– А туда без дела не ходят, – ответил с усмешкой Ерихин и попросил подошедшего Кудрина рассказать новый анекдот.

Все знали особенность Жени, он запоминал массу анекдотов, а иногда и записывал их в своем маленьком блокноте, который всегда носил с собой в кармане пиджака. И когда сотрудники где-либо вместе собирались, они обычно просили его рассказать что-нибудь новенькое.

– Значит так, – без преамбулы начал Кудрин, – Джона три года учили в разведывательной школе под Калифорнией разговору на рязанском акценте и усталой походке тракториста. По окончании школы его забросили к нам в Рязанскую область. Он, как учили, подошел усталой походкой к колодцу, из которого какой-то мужик набирал воду, и на чисто рязанском диалекте спросил: «А далеко ли до райцентра?» Мужик отвечает: «Дык, до райцентра недалеко, а вот шпионам мы такую информацию не говорим». – «А откуда ты, мужик, узнал, что я шпион?» Мужик отвечает: «Пошел ты в жопу, на нашей рязанской земле отродясь негров не было».

Все громко рассмеялись, а Женя, загасив окурок, не спеша направился на доклад к Николаеву и подробно рассказал ему о событиях сегодняшнего дня.

– Ну, какие версии выдвигаешь и какова, на твой взгляд, мотивация этого преступления? – первым делом спросил Павел Иванович, выслушав обстоятельный доклад Кудрина.

– Размышляя в целом над этим преступлением, – начал Женя, – я исхожу из аксиомы, что истиной, какой бы она ни оказалась, является именно та, которая остается, если отбросить все незначительные и на первый взгляд вроде бы единственно верные улики.

– Ты так академично рассуждаешь, – проговорил Николаев, – как будто бы я нахожусь на семинаре по криминологии.

– Слушайте, пожалуйста, дальше, – уверенным голосом проговорил Кудрин, – это дело, на мой взгляд, допускало несколько вариантов ответа на вопрос о мотивах совершенного преступления. Кому была выгодна смерть Трошина? Во-первых, его сыну от первого брака Олегу, который около десяти часов вечера пришел к отцу за деньгами, а тот отказал, стал кричать на него и даже ударил по щеке. Если исходить из того, что Олег учится в техникуме, и стипендия у него небольшая, а мать – пенсионерка, то достатка в доме не было. Поскольку Олег является единственным наследником, то дом, в случае смерти отца, перешел бы к нему. Так вот, в отношении него достаточно улик, доказывающих, что Трошина убил именно он, и мотив, хоть и хлипкий, но все же имеется. Во-вторых, – продолжал размышлять Кудрин, – убить Трошина могли другие лица, с целью ограбления последнего, и никаких других версий я придумать не могу. Теперь, если проанализировать каждую из этих версий, то в отношении первой у меня возникли некоторые сомнения. Так, по показаниям соседки Трошина, она с дочкой около десяти часов вечера вышла во двор, чтобы снять белье с веревки. Она и увидела Олега выходящим из дома отца, парень быстрым шагом пошел в сторону Нагатинской улицы, причем дождя в этот момент еще не было. Но соседка видела его, находясь на заметном удалении – на пороге дома, а вот ее дочка Вера, которая снимала белье, находилась поближе к дому Трошина. Но она сегодня утром уехала к бабушке в Калугу отвезти лекарства и приедет только завтра утром. Я попросил ее маму, чтобы девушка завтра, как приедет, сразу же зашла в отделение милиции. Так вот, вернемся к Олегу, – продолжал Кудрин, – даже если это и он убил своего отца, зачем надо было все переворачивать вверх дном, он наверняка знал, где мог отец прятать деньги. И потом, ну не мог хиляк Олег, с его тоненькими ручками, придушить такого мощного мужика, как его отец. Все это вызывает у меня некоторые сомнения.