Николай Свечин - Скрытые улики. Сборник исторических детективных рассказов

Михаил Безак освобожден из-под стражи. Это произошло 15 генваря сего года. Ровно через десять дней следует сенсационное заявление Семеновой. Можно предположить, что именно сей Безак и повлиял на свою бывшую возлюбленную, уговорив ее отказаться от прежних своих показаний.

А вот господина Мироновича в ожидании суда вновь заключили под стражу.

При этом достоянием прессы сейчас стал случай, касающийся первого ареста господина Мироновича, которое имело место 4 сентября 1883 года.

Как выяснилось, Мироновича в тюрьму сопровождал некто Боневич. С ним владелец ссудной кассы, оказывается, был знаком давно, еще с той поры, как сам был полицейским. По пути они обсуждали показания дворника, видевшего вечером в доме нумер 57 на Невском женщину цыганского типа. И Миронович будто бы сказал своему конвоиру: «Ищите, Боневич, а я награжу по-царски».

От автора

Семенова потом еще несколько раз кардинальнейшим образом меняла свои показания, но ей уже никто не верил – ее уже открыто почитали за помешанную. Экспертизы следовали одна за другой.

Она начала свое хождение по заведениям для душевнобольных и, значит, избежала тюремного наказания, а вот Миронович судом, длившимся со 2 ноября по 5 декабря 1884 года, был оправдан.

Таким образом, ужасное преступление имело место, а убийц вдруг не оказалось.

P.S.

Профессор Санкт-Петербургского университета Игорь Николаевич Сухих, готовя академическое издание ранней чеховской новеллистики и дойдя до необходимости составить комментарий к рассказу «Психопаты», застрял на деле об убийстве Сары Беккер.

Чехов упоминал подозреваемых Семенову и Мироновича, подчеркивая при этом, что неопровержимые улики были против них обоих, однако так и не ясно было, на каком именно заключении остановилось следствие и кто в конце концов был признан убийцею девочки.

Профессор не поленился, пошел в архив, изучил судебное дело об убийстве Сары Беккер, но мало что понял. Он не поскупился и заказал для себя копию дела, дабы спокойно разобраться дома. Но и дома понимание не пришло к нему.

И тогда в день, свободный от лекций, профессор Сухих отправился на набережную Мойки, 88, где располагается главное следственное управление Следственного комитета по Санкт-Петербургу. В приемной ему посоветовали обратиться к старшему следователю майору Вострецову.

Майор внимательнейшим образом выслушал Игоря Николаевича, попросил позволения оставить копию дела у себя и сказал, что сам поведет расследование и что ждет его у себя ровно через месяц.

Профессор Сухих, ясное дело, ровнехонько через месяц явился, весь сгорая от нетерпения. Майор встретил его радостной улыбкой. Было понятно: разгадка наконец-то найдена. Профессор затрепетал.

Вот что поведал ему майор Вострецов:

«Дорогой Игорь Николаевич, дело оказалось наилегчайшим, можно сказать. Даже если предположить, что Семенова, сознаваясь в преступлении, не солгала и в самом деле стукнула гирькой по черепу девицу Беккер… Да, допустим это. Но ведь медицинская экспертиза показала, что гирькой Сара была всего лишь ранена, не так ли? Решив, что Беккер мертва, Семенова выхватила у нее ключ и ринулась отпирать ящик письменного стола и витрину с драгоценностями, а затем убежала на дожидавшемся ее извозчике. А погибла девица Беккер в любом случае позже и от удушения, о котором Семенова и не догадывалась. Профессор, вы, конечно, уже поняли, кто убийца? Да, это отставной подполковник Миронович».

Августовское тепло окутало просторную дачу почетного гражданина Царскосельского уезда, промышленника Александра Владимировича Трубникова. Вечернее солнце золотисто-алыми лучами пронизывало ветви яблонь, обступивших террасу, поигрывало на пузатом самоваре, рассыпало искры в хрустальных бокалах на празднично накрытом столе. Трещали в саду цикады, выводили трели лягушки в старом, заросшем тиной пруду. Ночные мотыльки, словно облако бледных теней, клубились вокруг рано зажженной лампы.

Стол был празднично накрыт по случаю именин хозяйки дома. В вазах благоухали букеты. Теплый ночной ветерок, ласково касаясь лиц собравшихся, чуть шевелил кружевные занавески. Из гостиной сквозь распахнутые настежь окна плыли нежные звуки фортепиано: хозяйка Вера Николаевна развлекала гостей ноктюрном Шопена. Сам хозяин дачи задерживался в городе, и его ждали с минуты на минуту.