Евгений Сухов - Завещание старого вора

– Как вам удалось на них выйти?

– Среди скупщиков наш человек был, на вокзале в буфете работал. Они ему барахлишко передавали, в этот самый момент мы их и повязали. Не все эпизоды нам удалось им предъявить, но даже того, что имелось, было вполне достаточно, хватило на большие сроки.

– Так их расстреляли?

– Нет, не расстреляли. Не знаю, что там произошло, может, случился какой-то сбой в системе или же им удалось кого-то подкупить, но отправились они все вместе в лагерь с особым режимом, который находится где-то под Нарьян-Маром. Там содержались такие личности, которых уже не перевоспитаешь. Все четверо пребывали на особом учете. На личном деле каждого из них стояла красная полоса, обозначающая, что этот субъект склонен к побегу.

– Они действительно пытались бежать?

– Было такое дело. Они умудрились опрокинуть вагон во время движения состава и бросились в бега!

– Как им удалось это сделать?

– Методика отработана. Все заключенные, находящиеся в вагоне, дружно перебегают с одной его стороны на другую. Он постепенно раскачивается, потом не выдерживает, падает и тащит за собой остальные, а поезд сходит с рельсов.

– Так они же все погибнут, – удивленно проговорил майор.

– Рецидивистам, которые находятся в вагоне, терять уже нечего. У них такие огромные сроки, что им без разницы, где погибать: в тундре во время побега или в бараке. А тут хотя бы остается крошечный шанс на волю вырваться.

– И что потом с ними произошло?

– Раскачали они вагон, он перевернулся, поезд сошел с рельсов. Десятка полтора зэков погибли на месте. Еще столько же крепко покалечились, а вот остальные ударились в бега. Три дня их по тайге отлавливали. Но там, где они были, особенно-то и не побегаешь. Кругом безлюдно, сплошная топь, тучи комаров! А дело поздней осенью было, холодно уже. Так что одних отловили, а других пристрелили: никто не ушел. Последними были пойманы Калаш с Шаманом. Вот с тех самых пор на их личных делах и появились красные полосы. Но на этом история не закончилась. Им все-таки удалось бежать.

– Это каким же образом? – осведомился Бережной, изрядно удивленный.

– А вот послушай. Вокруг исправительно-трудового лагеря, куда ни глянь, одна тундра, бежать некуда. Весь лагерь огорожен колючей проволокой, за которой глухой дощатый забор, дальше третий пояс – запретка! Шагнешь за нее и тут же получишь пулю в голову! В зоне мощное освещение. На столбах лампы-пятисотки, на вышках по углам установлены мощные прожекторы. А еще с каждой стороны барака на высоченных столбах тоже лампы висят. Ни одного шанса на побег! И вот вдруг все четверо неожиданно сознаются в убийстве сторожа в Москве и еще в трех дерзких ограблениях в Подмосковье. Решено было конвоировать их в Воркуту для проведения дознания. На промежуточной станции в Инте им удалось бежать. Они захватили с собой табельное оружие, отобранное у конвойных. Каким-то чудом уголовники смогли вырваться из Воркуты и добраться до Москвы. А дальше пошло все то же самое: ограбления, убийства, насилия. Работали они чисто, следов не оставляли, но у нас были информаторы, сообщавшие нам об их подвигах. Только одних ограблений два десятка наберется, да еще пять убийств. К тому времени мы уже знали круг их общения, за каждым из них установили наблюдение. Тут Шаман как будто почувствовал, что мы на него удавку собираемся накинуть, хотел вновь затаиться. Однако информатор сообщил нам, что он нередко наведывается к одной молодой женщине. Проследили мы за ней и выяснили – точно он!

Июнь 1938 года

Со своими осведомителями майор Рогов встречался на конспиративной квартире. Ни соседи по лестничной площадке, ни участковый даже не подозревали, что седой мужчина в возрасте является сотрудником уголовного розыска. Немолодая соседка с верхнего этажа не однажды зазывала его на чаепитие и делала вполне конкретные намеки на то, что он может переселиться к ней. Она не догадывалась, что Александр Федорович имеет служебную квартиру в Москве, где проживает вместе с женой и двумя дочерьми.

Пожилой степенный участковый с орденом Красного Знамени на вылинявшем френче как-то заприметил его выходящим из подъезда, припустил в голос толику суровости и велел сообщать ему обо всем противозаконном, что происходит в подъезде. Он выдержал некоторую паузу и добавил, что если Рогов будет исправно исполнять свой гражданский долг, то в конце месяца получит поощрение в виде билета в театр.