Евгений Сухов - Завещание старого вора

– А вы не могли бы сказать, как они выглядели?

– Глеб Сергеевич их сразу в другую комнату уводил и подолгу с ними разговаривал, – отвечала девушка. – А потом мне ведь это без надобности было. Мне своих дел всегда хватало выше головы.

– Да, все так. А вы каждый день у Серебряковых работали?

– Почти каждый, – охотно откликнулась домработница.

– А вы знаете о том, что хозяйка хотела вас рассчитать?

– Мне это неизвестно.

– А почему вас не было в квартире в день убийства? – Майор Бережной пристально посмотрел на свидетельницу.

Он хотел задать этот вопрос нейтральным голосом, как самый банальный, не имеющий отношения к делу, но получилось с некоторым упреком. Дескать, вот вы сейчас живы, а хозяева ваши мертвы.

Подбородок у Дарьи Коваленковой дрогнул. В какой-то момент Ефиму даже показалось, что она готова разреветься в два ручья, заголосить громко, по-бабьи, и тогда успокоить ее будет сложно. Бережному сделалось неприятно за собственную бестактность. Прошла долгая минута, прежде чем свидетельница сумела справиться с собой.

Она приподняла подбородок и уверенно отвечала:

– Я отпросилась у Глеба Сергеевича заранее. Мне нужно было встретить родственницу на вокзале.

– Встретили?

– Да.

– А откуда она приехала?

– Из Ярославля. Она ни разу не была в Москве и попросила, чтобы я показала ей город. Конечно, он сейчас не тот, что был до войны, но все равно красивый.

– А как ее зовут?

– Тетя Шура Тимофеева.

– Ну и как, понравилась ей столица? – Майор Бережной попытался улыбнуться, хоть немного смягчить жестковатые интонации.

Лицо Дарьи слегка просветлело, оттаяло, и она удивленно спросила:

– А разве Москва может не понравиться?

– Тоже верно. Можете идти. – Майор Бережной расписался на пропуске, протянул его девушке и сказал: – Покажете дежурному на входе. Он вас выпустит. Из города никуда не уезжайте, вы еще можете нам понадобиться.

Девушка взяла пропуск, всхлипнула, приложила к глазам белый платок и произнесла:

– Я вот о чем все время думаю. А ведь если бы я не пошла тетю Шуру встречать, так со мной то же самое было бы.

– Успокойтесь, постарайтесь не думать об этом. Конечно, большое горе случилось, но нужно ценить тот факт, что с вами ничего не случилось, вы живы и здоровы. Эти звери никого не пощадили бы.

Домработница, готовая уже было разрыдаться, прикусила губу. На розовой коже проступили капельки крови. Даша тихо попрощалась, ссутулилась, придавленная невыстраданным горем, и по-старушечьи зашаркала к двери.

Оставшись один, майор Бережной открыл папку, лежавшую на столе, и принялся рассматривать фотографии, сделанные в квартире Серебряковых. Его не покидало чувство, что он недоглядел, что-то упустил. Ощущение было неотчетливым, не давалось в руки, ускользало, однако отягощало все его думы.

На фотографиях был зафиксирован тошнотворный ужас. Повсюду в комнате лужи крови. Крупным планом засняты колотые раны, нанесенные женщине преступниками, ее ноги и низ живота, изрезанные и окровавленные. Это были настоящие звери. Прежде чем порешить свою жертву, они достаточно поизмывались над ней.

Ну да, биография у Глеба Серебрякова была непростой. Прежде чем перейти в адвокатуру, он работал в Московском уголовном розыске. За годы службы у него набралось немало недоброжелателей из криминальной среды, которые желали бы свести с ним счеты. Это во‑первых.

Во‑вторых, работая адвокатом по уголовным делам, Глеб Серебряков общался не с самыми светскими людьми. Грабители и убийцы были его обычными клиентами. Каждый из них во время судебного процесса донимал своего защитника немалыми претензиями. Они вроде бы жили по понятиям, их неписаные законы вроде бы запрещали им трогать адвоката. Однако это совсем не означало, что среди них не нашлось недовольных, которые захотели рассчитаться с Серебряковым за годы, проведенные в неволе.

Ефим Бережной сделал пометку в блокноте. Надо поднять архивы и посмотреть дела, вызывающие наибольшие опасения. Особое внимание следует обратить на те судебные процессы, в ходе которых адвокат не сумел облегчить участь осужденного.

Рядом с фотографиями лежали пиковый и бубновый тузы, оставленные убийцами и грабителями на месте преступления. Майор Бережной взял их и принялся внимательно разглядывать. Не упустил ли он чего при первом осмотре? Вроде бы обычные карты, совершенно новые, даже уголки не пообтерлись, не крапленые.

Так что же они могут означать? Должен же здесь быть какой-то смысл.