Анна Маццола - Заводная девушка

– Слуг в доме не много. Кроме меня, еще повариха Эдме и Жозеф, которого ты видела. Он прислуживает доктору Рейнхарту. Мы тут было взяли девку – помогать на кухне, – но быстро спровадили. За что ни бралась, все падало из рук. А ты, помимо прочего, будешь прислуживать Веронике – дочке хозяина. Будешь помогать ей одеваться и совершать туалет. Девица много лет провела в монастырской школе, но пару недель назад ей стукнуло семнадцать, и отец забрал ее домой. Нужно ей помогать во всем, чтоб выглядела надлежащим образом. Матери-то у нее нет.

– А что случилось с ее матерью?

– Умерла, рожая Веронику.

Заурядная история. Такое часто случается, и нечего об этом думать.

– Доктор Рейнхарт, он… хороший хозяин? – спросила Мадлен.

Агата прищурилась:

– Довольно справедливый, это да. Но его манеры покажутся тебе странноватыми.

– В каком смысле?

– Поймешь, когда его увидишь. Сейчас он ушел к заказчику.

– Он продает часы?

– Да, часы и другие механические штучки. Он делает из металла разных существ, которые двигаются. – Служанка поморщилась. – Мне дома такое и даром не нужно, а вот богачам они нравятся.

Мадлен вспомнила тиканье часов в холле и птичку, разевающую клюв.

– Он и ее обучает своему ремеслу, – тихо добавила Агата.

– Дочку?

– Да.

Агата недовольно изогнула бровь, не отличавшуюся густотой. Подойдя к столу, она взяла кофейник.

– А вы, мадемуазель Агата? – спросила Мадлен. – Вы останетесь в качестве…

– Я сегодня ухожу отсюда.

– Нашли себе другое место?

– Нет, возвращаюсь к семье. – Она скривила губы. – Мать у меня заболела.

– Я вам сочувствую.

Женщина кивнула. Наверное, сочувствие Мадлен показалось ей искренним, ибо в глазах что-то потеплело.

– Здесь порой бывают приходы и уходы. По ночам.

Это уже что-то.

– Поясните, мадемуазель. Кто приходит и уходит?

– Мой тебе совет: вопросы свои держи при себе. Так всем будет легче.

Мадлен на этом не успокоилась бы, но на кухонной лестнице послышались шаги и шуршание одежды.

Спрыгнув с последней ступеньки, в кухню вбежала худенькая светловолосая девушка с острым лицом. На ней был мятый зеленый пеньюар, на ногах – парчовые домашние туфли. Мадлен она показалась феей из сказки, а не девушкой из привычного мира. Увидев незнакомку, девушка остановилась и уставилась на нее немигающими глазами. В кухне наступила гнетущая тишина.

– Вероника, это Мадлен, – наконец сказала Агата. – Теперь она будет прислуживать вам.

Глаза девушки имели странный цвет: светло-зеленые, с янтарными прожилками.

– Доброе утро, – произнесла Вероника. – Я не ожидала… то есть я рада, что ты пришла.

Впрочем, судя по голосу, она не испытывала никакой радости. «Красивая девушка», – подумала Мадлен. Красивая какой-то иной красотой, не от мира сего. Кожа Вероники отличалась нежностью и белизной, чем-то напоминая рулон шелка цвета слоновой кости. Было бы трудно не возненавидеть ее, но, пожалуй, это даже к лучшему.

– Я рассказывала Мадлен о ее обязанностях в вашем доме, – пояснила Агата. – А про все, что желательно вам, вы ей сами расскажете.

– Мне особо и рассказывать не о чем. У меня никогда не было горничной. Я все делала сама. – Вероника взглянула на Агату. – Где Эдме? Она еще не приготовила завтрак? Если честно, я очень проголодалась.

«Она проголодалась! – насмешливо подумала Мадлен. – Знай ты настоящий голод, то не бросалась бы этим словом. Ты и не догадываешься о толпах босоногих оборванцев со впавшими глазами, которые стекаются в Париж, радуясь куску подгорелого хлеба». Откуда ей это знать? Девица жила в стенах монастыря. Теперь в отцовском доме, где ей тоже не грозит встреча с реальной жизнью. Но это даже к лучшему. Чем наивнее хозяйская дочь, тем легче будет Мадлен выполнить задание.

– Эдме ушла за свежими булочками, – сообщила Агата. – А я готовлю вам кофе. Мадлен, отправляйся с мадемуазель Вероникой и помоги ей с туалетом. Вскоре я подам завтрак.

Идя вслед за хозяйской дочкой, Мадлен поднялась по лестнице и оказалась в комнате, где на полках плотно стояли банки с кошмарными существами: двухголовым поросенком, обе морды которого подняты вверх, и змеей с черными полосами. Мутные глаза змеи были открыты, а тело свернуто кольцами.

– Препараты, – пояснила Вероника, оглянувшись на Мадлен. – Мой отец учился на анатома. Ты знаешь, что это такое?

– Думаю, да, мадемуазель.

Мадлен, конечно же, знала. Анатомами называли людей, которые вскрывали и потрошили трупы, вырезая оттуда отдельные части, и у которых руки были по локоть в крови.