Наталья Кашина - Духовная

Незаметно для себя даже Николай поддался ажитации, осознав это только повязывая белый шейный платок, который в глаза не видел со времен бала в Царском Селе. Чтобы хоть как-то выразить протест по отношению ко всему творящемуся в доме безумию, входя в гостиную, Николай потребовал подать ему шампанского.

Эффект был достигнут моментально. Увидев сына, генерал был готов взорваться, как перегретый самовар, но тут в гостиную зашел Штольц и, как всегда, спас ситуацию. Вот уж кто всегда оставался спокоен и хладнокровен. Какой из двух его черных сюртуков был парадным, а какой – повседневным, вряд ли знал даже он сам.

Полина Ивановна появилась ровно к назначенному времени, ни минутой раньше, ни минутой позже, что не могло не порадовать генерала, как человека военного, во всем любившего точность. Однако, когда она зашла в гостиную, генерал, казалось, был уже и не рад ее видеть.

В гостиную бесшумно вплыли две черницы. Поклонились в пояс и замерли у двери. Понять, кто из них будущая невеста, поначалу Николай решительно не мог. После ярких барышень света и еще более красочных дам полусвета, обе послушницы выглядели одинаково монохромно. Рассмотрев их внимательнее, Николай все же определил, что девица в очках, скорее всего, и есть Полина Ивановна, так как выглядела она всё же лет на десять моложе, чем ее более крупная спутница с крестом на груди.

Пауза затягивалась.

Девица в очках окинула взглядом трех мужчин и подошла к генералу. Еще раз поклонившись, она заговорила:

– Позвольте принести Вам мои соболезнования по поводу гибели вашего старшего сына. Мир праху его. Я не была лично знакома с Петром Павловичем, но наслышана о его доблести и человеколюбии. Да хранит Господь его душу.

Генерал, не отличавшийся большой набожностью, смотрел на девушку широко распахнутыми глазами. В голове его постепенно выстраивался логический ряд: монахиня, она – монахиня, значит, невеста Христова, значит, замуж выйти не может, значит, завещание невыполнимо. Что же будет с многомиллионной мануфактурой? В чьих руках заказы казны? А самое важное, что ему скажут на все это при дворе?

Николай и Штольц были несколько быстрее, чем генерал, в осмыслении сей логической последовательности. Залпом допив бокал шампанского, оказавшегося в данных обстоятельствах особенно неуместным, Николай поставил его со отчетливым звуком на столик возле своего кресла и обратился к девушке вперед отца:

– Любезная Полина Ивановна, благодарим за ваше участие. Мы с батюшкой стойко переживаем эту утрату. Могу я попросить вас представить нам вашу спутницу и спросить, как вы добрались до Петербурга?

– До Петербурга? Боюсь, я вас не понимаю… Мы с сестрой Агриппиной прибыли к вам из Воскресенского Новодевичьего монастыря. Спасибо за беспокойство, но благодаря новому Благовещенскому мосту, добрались мы быстро, за четверть часа.

Потрясающе. А он уже успел себе навыдумывать, что ее мать – молодая вдова – сослала дочь к каким-нибудь дальним родственникам мужа за Урал, а она все это время была в Петербурге!

Тут вернулся к жизни генерал:

– Прошу прощения за манеры моего сына, он иногда забывается. Прошу вас… и сестра Агриппина, садитесь, пожалуйста. Вы меня извините, но я человек военный. Мне надобно напрямик. Скажите, пожалуйста, в вашем письме, на прошедшей неделе, вы писали, что готовы обсудить помолвку, чтобы исполнить волю вашего батюшки…хм…но как же?

Девушка немного покраснела, но взгляда от генерала не отвела:

– Понимаю, вас интересует, приняла ли я постриг и могу ли исполнить завещанное в духовной грамоте. Пожалуй, мне стоит начать с того, что я пришла в монастырь в очень юном возрасте и с тех пор жила как послушница. Однако матушка-настоятельница неодобрительно относится к обетам молодых особ и потому не дает им стричься в монахини в юном возрасте. Но я планирую принять постриг в будущем. К слову, именно это желание и привело меня сегодня в ваш дом. Мне бы очень хотелось обсудить с Николаем Павловичем некоторые финансовые вопросы нашего брачного договора.

Переход разговора от духовного к материальному случился стремительно даже по меркам циничного Штольца, бровь которого удивленно приподнялась из-под пенсне. Было очевидно, что вести светские разговоры Полина Ивановна не намерена. У нее есть весьма конкретная цель визита и только об этом она желает разговаривать.

– Так значит, вы согласны на замужество?

В голосе генерала слышалась надежда.