Сёстры Кузнецовы - Особняк с видом на счастье

А Евдокия добавила:

– Вот закончится траур, и мы вас на свадьбу Таси и Ивана, моего брата, пригласим. Придёте?

– Приду, – ответила я, чувствуя, как перехватило дыхание от волнения, от понимания того, что я всё сделала правильно для этих людей. И чтобы справиться с собой, я, бодрясь, игриво спрашиваю:

– А как вы меня нашли?

И супруги в два голоса отвечают:

– Ваш адрес нам дала дворничиха.

«Чук-чук, тра-та-та, чук-чук,тра-та-та», – стучат колёса поезда. В детстве у нас с сестрой был игрушечный паровоз, очень похожий на настоящий. Чтобы он ехал сам, в него, к ужасу Катажины, надо было наливать кипяток. Катажина страшно боялась, что мы этот паровоз каким-то образом перевернём и обваримся. Она упрекала отца за то, что купил детям такую опасную игрушку, к тому же очень дорогую. И заливать кипяток в паровоз разрешалось, только когда отец был дома. При этом Катажина всегда строго говорила: «Казимир, под твою ответственность». А поскольку отец большую часть времени проводил на службе, паровоз простаивал. Но мы с Линой нашли выход: я возила паровоз за веревочку, а сестра голосом подражала стуку вагонных колёс: «Чук-чук, тра-та-та».

А теперь я еду на настоящем поезде, и его колёса поют знакомую с детства песню. И еду я не куда-нибудь, а к своей заветной мечте – в Париж. Увидеть столицу сказочной Франция я мечтала столько времени, сколько себя помню. В раннем детстве сказки Шарля Перро, потом романы Александра Дюма «Три мушкетёра», «Королева Марго», «Граф Монте-Кристо»; Шатобриан, Жорж Санд, Бальзак… Французские писатели были самые любимые, французские художники самые выразительные, мечты соприкоснуться с миром этих людей самые заветные. Они так и остались бы, скорее всего, лишь голубыми мечтами, если бы не случилась беда. Поговорка «нет худа без добра» в действии, хотя в моём случае её следовало бы перефразировать: «нет добра без худа».

Беда случилась у моих родственников. У мужа моей сестры, моего зятя Парамона, похитили младшего брата, гимназиста Ферапонта. И похитили его… в Париже. Мой зять, купец первой гильдии, крупный сибирский лесопромышленник и краснодеревщик, приехал в Париж по торгово-промышленным делам, которые французские предприниматели вели с сибиряками с 1900 года после знаменитой международной Парижской выставки, на которой стороны подписали многочисленные контракты. Жену Парамон с собой не взял, Лина не могла оставить двухлетних двойняшек Ивана и Марью, моих дорогих племянников. И Парамон взял с собой младшего братика, а два дня назад мне пришла телеграмма: «Ферапонт пропал срочно выезжай оплачиваю всё». И вот я еду к своей мечте растревоженная и испуганная. Почему в жизни всё так всегда переплетено? И цель поездки только одна: найти мальчика.

На парижском вокзале меня встретил зять, как всегда, блестящий, элегантный, только очень бледный. После родственных объятий и поцелуев Парамон упавшим голосом произнёс:

– Я маменьке ничего не сообщил, а то она с ума сойдёт, не знаю, что и делать.

Я поспешно и очень бодро отвечаю:

– И не надо сообщать, правильно сделал, мы найдём его очень скоро.

Хотя на самом деле я совсем не была в этом уверена. Я никогда не искала пропавших людей, тем более похищенных детей, и даже не знала, с чего надо начинать. С грустными мыслями я еду в экипаже по красивейшему городу мира в самую шикарную его гостиницу (здесь говорят «отель»), Ритц. Конечно, я слышала об этом отеле, знала, что он находится на Вандомской площади рядом с парком Тюильри и набережной Сены с тем же названием, но даже представить себе не могла, что доведётся в нём пожить. Мне кажется, что всё происходит во сне, в котором страшный кошмар вдруг неожиданно возникает в момент упоительного восторга. Или наоборот. Отель я даже не успела рассмотреть, оставила в номере вещи, наскоро привела себя в порядок, и мы с Парамоном отправились в полицейский участок, где Парамон оставил заявление о пропаже брата ещё три дня назад.

В Москве мне часто приходилось бывать в полицейских участках – и когда работал отец, и позже, в связи со своей работой. Но в парижском полицейском участке обстановка была совсем другая. Она скорее напоминала редакцию журнала или газеты. Много людей в штатском, а также в форме, ходят туда-сюда, кто-то разговаривает, кто-то пишет, пахнет кофе. Мы направились в небольшой кабинет, где Парамона уже принимали раньше.