Сёстры Кузнецовы - Особняк с видом на счастье

Сначала Александра хотела, будто бы поправляя волосы, нечаянно уронить на стол бриллиантовую серёжку. Но я была категорически против: серёжка маленькая, он может её не заметить, а рисковать бриллиантом, пусть и маленьким, было выше моего понимания. В итоге мы остановились на лайковых перчатках: просто и элегантно. Мы рассчитались, посидели ещё немножко, выбирая удобный момент, чтобы за нами не побежал с перчатками официант, встали, перешёптываясь о чем-то, и пошли к выходу, оставив перчатки на кресле.

Не успели мы сойти с крыльца, как услышали голос молодого человека:

– Мадмуазель, простите мою смелость, это ваши перчатки?

– Ой! – всплеснула руками моя подруга. – Да, конечно, мои, маменька только на днях мне их купила. Она очень огорчилась бы, если бы я их сразу потеряла. Ой, я всё теряю, как мне вас благодарить?! – Её голос звенел как серебряный колокольчик.

– Позвольте мне лицезреть найденные мною перчатки на ваших прелестных пальчиках. Разрешите, барышни, мне вас проводить.

– Ах, пожалуйста, тем более, это близко.

Молодой человек назвался Георгием, мы тоже назвали свои имена. Весело болтая, мы дошли до дома Александры, и ещё раз поблагодарив Георгия, обе проскочили в парадное, оставив Георгия в неопределенности и некотором смущении. В квартире Александры за чаем мы обсудили, что с этим Георгием делать дальше, и решили, что он сам обязательно себя проявит.

Ждать, когда Георгий проявит себя, долго не пришлось. На следующий день Александра с посыльным получила роскошный букет с приложенной визиткой, на которой значилось: Веневитин Георгий Вениаминович. Когда Александра мне всё это показала, меня как громом ударило: я же совсем недавно слышала эту фамилию! Это же девичья фамилия Нины Колывановой! И отчество у неё такое же.

– Так получается, это брат Нины, а никакой не любовник? – удивилась Александра. – Тогда почему он не бывает у Колывановых?

– И потом, она сказала, что у неё нет родных… – недоумеваю я.

Александра хохочет:

– Кто у нас сыщик? Вот и выясняй!

А что там выяснять? И так ясно, что отношения у брата и сестры, мягко говоря, не безоблачные.

Когда, после встречи с Александрой, я вернулась в Колывановский дом, то с порога услышала крик и визг. Налицо были все атрибуты скандала. В малой гостиной происходило что-то непонятное. В кресле сидело странное существо, выглядело оно так, что Антонину Колыванову можно было бы назвать элегантной дамой, если сравнивать их облачения. Судя по ботинкам и штанам, это был мужчина, но очень маленького роста. На голове у него была шляпа, очень похожая на воронье гнездо. Верхнюю часть туловища покрывало что-то, подобное шотландскому пледу. Перед странным гостем на столике стоял хрустальный графин с напитком, очень напоминающим по цвету любимый коньяк хозяина дома. Увидев меня в дверях, существо чувственно произнесло: «Заждался я тебя, моя нимфа». Голос неожиданно оказался низким и очень красивым.

На ручке кресла, возле заждавшегося меня баритона, сидела Татьяна. Она была, как всегда, в чёрном – в этот раз шёлковом – платье, роскошные жемчужные бусы доходили почти до колен. Она визжала и вопила, что с ней в этом доме не считаются, раз она не может пригласить своих друзей и для них коньяка жалко. Рядом стоял её муж Дмитрий, умолял успокоиться и тряс перед женой золотым флаконом с нюхательной солью. В центре комнаты замерла Нина, она как будто пыталась что-то сказать, но, скорее всего, старалась просто не заплакать. Я, конечно, сразу вспомнила разговоры прислуги; «Приходит такое, то ли из цирка, то ли из тюрьмы». Нынешний визитёр очень подходил под это определение – значит, это Фердик.

Моё предположение тут же подтвердилось. Антонина, тоже присутствующая здесь и до этого молча сидевшая, свернувшись клубком в углу огромного дивана, встала, достала из буфета рюмку и, пристроившись на свободную ручку кресла, произнесла: «Наливай, дядя». Дядя пришёл в восторг, вскочил, приподнял воронье гнездо, театрально раскланялся и представился: «Фердинанд Челодаев, комический актёр». И, выпив с Антониной на брудершафт, разразился монологом шута из Короля Лира. Всё это происходило на фоне воплей Татьяны и заверений Дмитрия, что он никому не позволит… Что именно он не позволит, я так и не узнала: обстановка накалилась до предела, Нина выбежала из комнаты, и я последовала за ней.

В будуаре я накапала рыдающей женщине успокоительное, через некоторое время, когда она чуть-чуть пришла в себя, я попросила горничную подать крепкий кофе, мы устроились рядом на уютной кушетке и завели очень доверительный разговор, перейдя на «ты». Я говорила, что всегда принято говорить в таких случаях: не надо принимать домашние недоразумения близко к сердцу, что у неё прекрасный любящий супруг и он не даст её в обиду, а вот мне труднее, мне никогда не быть с любимым человеком, не позволяет моё происхождение, и его родня никогда не согласится на наш брак.