Атуна Койдергем - Невеста из Уайтчепела

– Да, – призналась Эмили. Как часто она просыпалась в истошных воплях, а сонный Джеймс успокаивал ее.

– Вы кричали или говорили во сне и просыпались по этой причине?

– Да…– Эмили почувствовала, как ее руки холодеют. Она сжала пальцы, чтобы согреться.

– Вас когда-либо посещали мысли о самоубийстве?

– Да…– Эмили не забыла, как была готова покончить с собой, лишь бы не попасться снова в лапы к маньяку. Так силен был ее страх перед ним.

– Вы когда-либо представлялись чужим именем и чувствовали при этом себя комфортно?

– Нет, – усмехнулась Эмили.

– Разве? – доктор чуть опустил голову вниз и оглядел Эмили поверх очков. – Вспомните, по документам ваше имя звучит как Эмили Блэйд. А в разговоре со мной вы рекомендовались как Эмма.

– Это одно и то же, кажется, – Эмили не придавала значения таким мелочам.

– Боюсь, что это разное, – доктор задумчиво оглядел светильник, прислонив карандаш к губам. – Этот пункт самый безобидный из всех. Даже ответив мне «да», вы бы никаким образом не приблизили б себя к сумасшествию.

– Ну хорошо, «да», – согласилась Эмили. Она ведь, и правда, немного изменяла имя.

– Ответ «да» означает лишь ваше желание ухода от реальности…– пояснил доктор. – Желание, но не сам уход, понимаете? Продолжаем, бывало ли такое, что в прошлом вы поднимали руку на людей?

– Да…– нехотя признала Эмма, будучи не в силах забыть пострадавшего от ее руки господина. Но вдруг ее осенило. Она отвечает на его вопросы, учитывая как раз опыт последних месяцев! – Нет, подождите, доктор. Я неправильно…То есть я немного запуталась. Я должна была давать ответы, не опираясь на события последних месяцев. А я, наоборот…

– Вы запутались. Это естественно для вашего состояния. Мы продолжим в следующий раз. Вам ни в коем случае нельзя перенапрягаться, – доктор встал со стула.

– И что значили эти ответы? – опечалено спросила Эмма

– Могу сказать, что было бы лучше, если бы вы могли ответить «нет». Но вы были искренни со мной, и это хорошо. Не расстраивайтесь из-за ответов. И имейте в виду, как бы вы ни ответили – это не поменяет того, что вы уже полгода находитесь под наблюдением в нашей клинике. Замещение – вот термин, которым я кратко могу описать то, что с вами произошло…Ваша психика вытеснила дурные переживания хорошими. Пребывание в клинике – не самое лучше, что может случиться с человеком. Куда приятнее оказаться в Париже, так ведь?

– Да, но…Доктор, тогда поясните, откуда же я знаю о Париже? Если бы я там никогда не бывала, то у меня бы не было и впечатлений о нем! Я ясно вижу Лувр, черт возьми!

– Я думаю, здесь есть только одно объяснение, – доктор задумчиво оглядел Эмили. – Вероятно, вы видели изображение столицы Франции, ее достопримечательностей…

– И где я могла их видеть? Я же только что из деревни, по вашим словам! У меня нет там библиотеки! – напомнила Эмили и тут же осеклась. Господи, Джол! Она рисовала портрет этой расфранченной дуры на фоне Лувра! В свою очередь его виды она получила из книги, которую взяла на время в книжной лавке! Ох, как внимательно она изучала тогда французский сюжет…Каждый штрих, каждых завиток…И все это, точно, было до нападения мистера Уолдри на нее!

– Не могу ответить на этот вопрос, – покачал головой доктор, не зная, что Эмили уже сама нашла ответ. – Вероятно, где-то все же видели. Возможно, на открытках или чем-то подобном. Имейте в виду, реальный Лувр может отличаться от того, который вам вообразился по вашим отрывочным воспоминаниям, что не дает нам права опираться на эти познания, как на истинные…

– Кажется, у меня проблемы, доктор…– расстроенная Эмили потерла лоб.

– Признание проблемы – шаг к ее решению, – доктор доброжелательно улыбнулся. – Не расстраивайтесь. И ложитесь отдыхать. Поверьте, то, что вы пришли в себя – это добрый знак.

Дверь за доктором захлопнулась. Эмили осталась одна наедине со своими мыслями.

Шли дни. Сначала Эмили следила за временем, но позже сбилась со счета. Ей давали лекарства, от которых хотелось спать. Впрочем, в этих препаратах были и свои плюсы: все понемногу стало казаться не таким удручающим. Всего лишь временным затруднением, важность которого не столь велика. Дни проходили во снах, отчего уследить за календарем было практически невозможно. Эмили еще несколько раз разговаривала с врачом, приводя новые аргументы в защиту своих видений, но беседа всегда заканчивалась одинаково – Эмили нехотя признавала, что с ее психикой действительно творится что-то неладное.