1 ...5 6 7 9 10 11 ...117 — А если это просто потеря времени? Досковский…
— …не появляется в Киеве просто так. Я знаю.
Повисла тишина.
— Тарас Адамович, ты все и сам понимаешь…
Он понимал.
В далеком 1910-м, когда Тарас Адамович уходил в отставку, штат сыскной части состоял из 37 работников. Из них только двое, в том числе и Галушко, имели высшее образование, менее половины — начальное или домашнее, а большая часть были малограмотными выходцами из крестьянских семей. Делегировать дело Досковского было просто некому — опытный аферист легко объегоривал низшие полицейские чины. Сам Галушко был загружен массой других дел, и через месяц собирался распрощаться с местом службы. Возможно, это и было основной причиной того, что продавца крыс не арестовали тогда в Киеве. Или же это просто оправдание? Кто его знает.
Вероятно, сейчас ситуация подобная. Перед приездом императора, когда с улиц надобно убрать все отребье, навести порядок с проститутками и попрошайками, очистить железную дорогу от подозрительных субъектов, не допустить громких скандалов из-за краж в театральных ложах и ресторанах, нет времени гоняться за одним аферистом. Если добавить к этому толпы беженцев и переполненные госпитали, — сложно представить, что кто-то будет заниматься поисками балерины. Если даже Миру и выслушали, то ее показания передали в руки новичка.
— Я могу поговорить с тем, кто ведет дело?
— Естественно. Ему будут полезны несколько советов профессионала. А может, и больше, чем несколько, — словно извиняясь, добавил главный следователь.
Почерк у того, кто, по словам главного следователя, нуждался в его советах, был аккуратным. Высокий, но слишком сухопарый паренек, бывший писарь, дрожащими руками протянул ему папку с документами, отрекомендовавшись Менчицом Яковом Владимировичем, работником антропометрического кабинета. Тарас Адамович поудобнее уселся в кресле, немного откинувшись на спинку, привычным жестом указал на стол, дважды стукнув по гладкой поверхности средним пальцем.
— Прошу прощения? — не понял долговязый.
Отставник-следователь Галушко мысленно улыбнулся. Забыл, что он больше здесь не работает и вряд ли кто-то еще помнит его привычку попивать кофе за чтением материалов дела. Прежний помощник вмиг поставил бы маленькую, чуть выщербленную чашечку на указанное им место. Однако нынешний хозяин кабинета только беспомощно моргал светлыми влажными глазами. Сколько ему? На вид двадцать шесть-двадцать семь, не более.
— Кофе, если можно, — сказал Тарас Адамович.
— Кофе? Да… я сейчас, — запинаясь, сказал молодой человек и бросился прочь из кабинета.
Через десять минут он поставил на стол огромную чашку с какой-то темной мутью. Мгновенно оценив аромат, Тарас Адамович подумал, что балерину этот юноша нашел бы только в том случае, если бы она сама явилась в полицию. Однако ничем не выразил своего недовольства, напротив, отхлебнув из чашки, поблагодарил кивком. Подняв глаза на молодого следователя, сказал:
— Чашечка должна быть втрое меньше, в участке легче всего готовить кофе по-венски — просто заливать смолотые зерна горячей водой, но не кипятком. Молоть следует перед самым приготовлением. И никакого сахара.
Парень открыл было рот, чтобы прокомментировать услышанное, но смог только молвить:
— Да, господин…
— Галушко, следователь в отставке.
Тарас Адамович отставил чашку и погрузился в бумаги. Пробегал глазами строки, вчитывался в противоречивые моменты, сравнивал написанное на разных листах. Потом поднял голову и спросил у молодого полицейского:
— Показания сестры балерины записывали лично вы?
— Д… да, господин Галушко.
— Ваши впечатления?
Парень задумался.
— Печальна, она была очень печальна.
— Как вы думаете, почему?
— Потому что, — он замялся, — она назвала фамилии… Это наши лучшие следователи, но…
Галушко понимающе кивнул:
— Но свидетельские показания у нее брали вы.
Парень покраснел.
— Больше вас ничего не удивило?
— Перед выступлением… она сказала, что не могла найти сестру перед ее выступлением, другая балерина видела, как Вера Томашевич разговаривала с каким-то бородатым мужчиной. Мирослава… Томашевич сказала, что не знает, кто бы это мог быть.
— Да, это беспокоит. Но ведь у балерин куча поклонников.
Паренек покраснел еще больше. Тарас Адамович продолжил:
— Однако потом Вера Томашевич вышла на сцену и танцевала, — он потер гладко выбритый подбородок, отложил папку, поднялся.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу