К Сэнсом - Каменное сердце

От подножия лестницы до нас донеслось несколько пронзительных свистков.

Сэр Франклин крикнул:

— По местам!

Ликон окинул нас с Эммой мрачным взглядом.

— Спускайтесь под ют и оставайтесь там! — велел он, отходя к своим людям.

Головы их по большей части были обращены в нашу сторону, но глаза смотрели теперь мимо нас, туда, где за баком и фоком ждали талей.

Щелкнув, с треском развернулся латинский парус на корме корабля. Хотя я не ощущал особого движения — только легкую продольную качку на волнах, — «Мэри Роуз» приближалась к галеям на внушительной скорости. Я еще раз посмотрел на солдат.

Карсвелл испуганно улыбнулся мне и пожал плечами, словно желая сказать: «Ну вот мы и дожили до этого мгновения… все, включая тебя, адвокат». Вспотевший в своей бригандине Голубь перекрестился. Джордж стал посредине юта — возле Снодина, рядом с отброшенным Эммой джеком.

— Спокойно, парни, — проговорил герольд ровным и дружелюбным тоном, какого я ни разу еще у него не слышал.

Палуба дрогнула, и я едва не упал. Стоявший поблизости возле оснастки главной мачты матрос крикнул нам:

— Снимайте свои башмаки! И немедленно убирайтесь с палубы, не путайтесь под ногами!

Сбросив обувь, я подбежал к лестнице, и Эмма, помедлив, последовала моему примеру. Когда мы оказались возле люка, я оглянулся. «Мэри Роуз» уже вырвалась вперед остальных кораблей, оставив позади «Великий Гарри», за которым следовал весь флот. Сквозь открытую заслонку соседнего со мною лучника я увидел вдали стены замка Саутси. Потом я посмотрел вниз, на пенистые волны, которые рассекало наше судно. Меня замутило.

Взявшись за лестницу, я посмотрел на Эмму. Она снова замерла на мгновение, однако, бросив на меня свирепый взгляд, подчинилась.

Я неторопливо спустился вниз, стараясь забыть про боль в плечах и руках. На нижней палубе, как и прежде, стояли стрелки с пищалями, расставив ноги возле своих амбразур, а по обе стороны от лестницы замерли наготове рядом с двумя длинными пушками два артиллерийских расчета. Через широкую дверь, выходившую на трап над сетью, я видел, что мы по-прежнему мчимся к галеям. По обе стороны двери застыли два моряка, также смотревшие вперед. И тут «Мэри Роуз» начала поворот. Левый борт наклонился, сбросив меня с лестницы на палубу. Ударившись плечом, я вскрикнул от боли. Матросы, находившиеся по соседству, оглянулись. Корабль еще сильнее накренился, а потом выпрямился.

Я попытался подняться. Руку мою пронзила боль, однако я все-таки умудрился встать на ноги. Эмма замерла на месте, глядя на меня.

— Не смогу спуститься по лестнице, — пояснил я.

— Нам было велено спуститься под ют, — отозвалась мисс Кертис.

— Идите. Я не могу этого сделать.

На лице девушки впервые появилось смущенное, нерешительное выражение. Сойдя с лестницы, она остановилась возле меня. Корабль все еще разворачивался, и некоторые из стрелков-пищальников держались одной рукой за борт. Взглянув вперед, я понял, что «Мэри Роуз» намеревается повернуться к галеям бортом и обрушить на них всю мощь своих пушек. Ощутив головокружение, я осел на пол. Эмма посмотрела на свою порванную рубашку. Каменное сердце все еще раскачивалось на шнурке у нее на шее. Трудно было поверить, что передо мной девушка, а не юноша. Запахнув на груди ворот, она села возле меня.

— Боитесь, мастер Шардлейк? — спросила мисс Кертис холодным тоном.

— Ликон прав, — возразил я. — Смерти боятся все.

Эмма отрывисто усмехнулась:

— Лучше умереть в бою, чем на виселице.

Теперь голос ее показался мне заметно более высоким. Стало быть, и его Эмме тоже приходилось держать под контролем все эти годы.

— Дэвид жив, но тяжело ранен, — сообщил я ей.

Опустив голову, девушка негромко произнесла:

— Я не хотела убивать его. Я была готова прикончить вас с Бараком, но не сумела этого сделать.

— Я это понял.

Не ответив, лучница склонила голову. Я посмотрел вперед. Четыре галеи оказались теперь совсем рядом, и я заметил, что борта их были усыпаны золотыми изображениями герба Франции. Все так же выстроившись в форме квадрата, они медленно поворачивались, обращая свои орудия к «Мэри Роуз». Я сказал по возможности спокойным тоном, хотя сердце мое бешено колотилось:

— Французы уже близко.

— Ну и пусть, — ответила Эмма, не поднимая глаз.

— Если мы сумеем выбраться отсюда, Хоббей передаст мне опеку над вами. Так что решать свою судьбу вы будете сами, — объявил я ей.