Вячеслав Каликинский - Агасфер. Золотая петля. Том 1

Вскоре по всему фронту началось отступление измотанной и обескровленной беспрерывными боями белой армии. И 29 октября Совет министров правительства Колчака вынес постановление об эвакуации.

В конце октября началось. Погрузка ценностей в вагоны совершалась тайно, по ночам: адмиралу в те дни настоятельно советовали передать казну империи иностранным военным, а он категорически не желал этого. Как не желал и ссориться с явно раздосадованными его упорством высокими комиссарами и главами миссий. Эшелоны грузили почти две недели, до 10 ноября. Вечером 12 ноября, всего за сутки до падения города, Омск покинули семь эшелонов, три из которых были «чисто золотыми». На последнем, восьмом поезде, Омск покинул сам адмирал [6] Данные приводятся по свидетельствам очевидца событий, генерал-лейтенанта генерального штаба Колчака Д. В. Филатьева и публикациям газеты «Новая русская жизнь». . Поезда были литированные: «А» и «Б» – состав самого Верховного, «В», «С» и «Д» – теплушки с золотом и классные вагоны с охраной. Был и поезд под литером «Е» – грузо-пассажирский, куда спешно засунули остатки казны и офицеров, обеспечивающих безопасность погрузки и отправки первых семи поездов. Замыкал золотой конвой охранный бронепоезд без литера.

Штаб Верховного правителя и сам адмирал предусмотрели все возможные меры для охраны эшелонов. Однако по мере отдаления золотых эшелонов от Омска с ними стали происходить странные вещи. На рассвете 14 декабря 1920 года на перегоне Омск – Татарское, перед семафором, в хвост одного из золотых поездов врезался эшелон «В». Удар был такой сильный, что девять теплушек с золотом были буквально снесены с рельсов. В поездах вспыхнул пожар, начали взрываться боеприпасы. От этого столкновения пострадало около полутора сотен человек. Золото из поврежденных вагонов было спешно «разбросано» по другим поездам, часто – с непроверенной охраной. Позже выяснилось, что столкновение не было случайным: его организовали некие социалисты.

А странные события продолжались. 20 ноября Верховный правитель России прибыл в Новониколаевск. Прибыл – и задержался в городе на две недели.

Эшелоны с золотом и личным конвоем Верховного правителя, в нарушение установленного им графика, могли вырываться из Новониколаевской пробки поодиночке, ловя просветы в нескончаемой череде поездов, на которых спешили на Дальний Восток чешские легионеры. Поезда то и дело останавливались: партизаны, выполнявшие приказ Иркутского военно-революционного совета, то и дело разбирали рельсы, взрывали мосты и устраивали на колее завалы. Пока солдаты разбирали препятствия и чинили колею, поезда подвергались атакам конных и пеших партизан. Длинные пулеметные очереди с крыш вагонов не давали им приближаться к колее. Если нападавших было много, чехи отбивались от противника с помощью легкой артиллерии, установленной на открытых платформах.

Ремонт путей шел медленно. Руки солдат почернели от постоянных обморожений и накаленного холодом металла рельсов. Закрутив непослушными пальцами последнюю гайку, солдаты спешили в теплую вонь теплушек. Товарищи освобождали для промерзших ремонтников местечки поближе к раскаленным печкам-буржуйкам. Тут можно было стянуть задубевшие сапоги, размотать портянки и блаженно шевелить пальцами ног, греясь горячим жидким чаем – до следующего нападения партизан.

Впрочем, завалы на железнодорожных путях были не только рукотворными. Сама природа, казалось, противилась людскому движению на восток. Частые метели засыпали Транссиб иной раз почти на сажень. Тогда машинисты сначала пытались пробиться сквозь снежную преграду своим ходом. Состав разгонялся и врезался в сугроб наспех приваренными к паровозу под углом стальными листами. Упершись в непреодолимую преграду, машинисты подавали состав назад, снова разгонялись и давили на снежную массу. Если пробиться своим ходом не получалось, на борьбу со снегом выгоняли тех же солдат.

Частые остановки поездов и длительные вынужденные стоянки вовсю использовались теми, кто был призван охранять золотой запас империи. Его растаскивали десятками ящиков. В «экспроприации» деятельно участвовали не только офицеры личного конвоя Колчака, но и оказавшиеся не менее вороватыми чехи и словаки из приданного литерным эшелонам адмирала военного контингента Антанты.

Адъютант Верховного правителя трижды за последний час заглядывал из приемной в личную половину салон-вагона Колчака: пора было подавать адмиралу обед. И каждый раз аккуратно, стараясь не брякнуть замком, плотно притягивал дверь. Верховный последние недели почти постоянно пребывал в дурном расположении, и тому, кто отвлекал его от работы или прерывал отдых без серьезной причины, могло нагореть по первое число.