Сергей Булыга - Персидское дело

Маркел хмыкнул, осмотрел мешок. Мешок был как мешок, обыкновенный, не затасканный. Маркел перевернул мешок и увидел на нём знак Соловецкого монастыря и рядом «шесть» цифирью. Это шесть пудов, подумалось. А рядом монастырский знак! Маркел меленько перекрестился, достал из-за пояса нож, осторожно надпорол у мешка один угол и посмотрел на злодея. Злодей усмехался. Маркел надпорол сильнее, просунул руку в мешок… И вытащил оттуда полную пригоршню соли! Сбоку кто-то гадко захихикал. Маркела взяла злость, он замахнулся и изо всей силы воткнул нож в самую середину мешка! И резанул так и вот так, крест-накрест! Мешок развалился, и на стол кучей шухнул порох! Чистейший! С полпуда, не меньше! Маркел убрал нож, засунул руки в порох и стал пересыпать его сквозь пальцы. Потом повернулся к злодею, спросил:

– Что это?

Тот, ничего не говоря, пал перед Маркелом на колени. Все молчали.

– Вот так! – сказал Маркел, оглядываясь по сторонам и улыбаясь радостно. – А теперь идите все отсюда, я буду допрос снимать про государевы заповедные товары. Надо будет, позову!

И все, даже Кирюхин, молча пошли к двери. В мерной хоромине остались только Маркел да Мастрюк. Маркел достал из-за пазухи целовальный крест, сунул его Мастрюку и велел поцеловать. Мастрюк поцеловал.

– Я… – продолжал Маркел. – Как тебя в святом крещении?

– Иван, – тихо сказал Мастрюк, но глаз не отводил.

– Я, – повторил Маркел, – раб Божий Ждан Мастрюк, в святом крещении Иван, во имя Отца и Сына и Святаго Духа обещаюсь душой не кривить, а говорить только то, что было, и что я сам видел и сам слышал, и что…

И так далее. Мастрюк повторял за ним. Потом, когда всё повторил, спросил:

– А что ещё?

– Да ты хоть бы в этом не скривил! – насмешливо сказал Маркел. – Да и куда тебе ещё кривить? И так вон какой грех на себя взял – некрещёным агарянам порох возишь!

– Я некрещёным не возил! – сказал Мастрюк.

– А тогда кому крещёному? Кто он был таков?

– Ведать не ведаю, – сказал Мастрюк. – Но он был с крестом, и он крестился.

– Может, тебе это привиделось, – сказал Маркел. – Диавол, если искусить захочет, он тебе и не такое покажет!

Мастрюк молчал, поглядывал по сторонам. Мастрюк стоял на коленях, Маркел не видел его глаз и поэтому сказал:

– Вставай! – Тот встал. – В глаза смотри!

Мастрюк стал смотреть в глаза, но от этого легче не стало. Эх, с досадой подумал Маркел, такого крестом не проймёшь. И он ещё подумал и сказал:

– Ладно, об этом после. А пока рассказывай, откуда у тебя эти мешки. Но как на духу рассказывай!

Мастрюк вздохнул и начал:

– Мы вологодские, я и племянник мой. Помаленьку торгуем. В прошлом году поехали на Холмогоры, за рыбьим зубом. Зуба не было. Тогда набрали мы песцовых шкурок. Шкурок было мало, просили за них дорого, по семь алтын, ну а на другое у нас и совсем деньжат не было, и мы взяли этих чёртовых песцов, привезли их к себе в Вологду, а там песцы по алтыну. А уже надо деньги отдавать, мы их и так в рост брали. И я продал по пол-алтына! А что делать? Не в кабалу же записываться. А тут ещё деверь говорит: в Устюге белка полденьги, а на Москве белка алтын! Мы поехали в Устюг, взяли там этих белок, привезли в Москву, а там белка опять пол-алтына. Ну, думаю, хоть так! Продал всех белок, посчитал деньжата, мало их! И тут один добрый человек говорит: а вот тебе ещё товар, везёшь его в Нижний, там скажу, кому продать, и он тебе за этих полмешка даст десять рублей чистыми! О, думаю, ого!..

И тут Мастрюк задумался. Маркел не удержался и спросил:

– А что было в мешке? Тоже порох?

– Не смотрел, – сказал Мастрюк. – Да я тогда на другое смотрел, что за две недели получил десять рублей! Мне раньше за год столько не платили!

– Товар товару рознь, – строго сказал Маркел. – Есть такие товары, за которые сколько ни дают, а их лучше не брать! Но ты давай дальше рассказывай. Покуда есть чем рассказывать. Покуда язык твой не вырвали!

Мастрюк вздохнул и продолжил:

– И вот, три недели тому, приезжаем мы сюда с племянником, отдаём то, что нам было надобно отдать, нам дают за это семь рублей…

– Кто даёт? – спросил Маркел.

– Я не помню, – ответил Мастрюк и продолжил: – И вот сидим мы на постоялом дворе, это возле Старого базара, перекусываем, как вдруг подходит к нам один неприметный человечек, и говорит: а что, голуби, много мне чего о вас хорошего баяли, а не хотите ли со мной стакнуться? Я говорю: а что за дело? Ну, он и рассказал про эти три мешка. Только не сказал, что в них, да я и не спрашивал.