Дэвид Моррелл - Властелин ночи

Они были одни в комнате Стеллы. Кэролайн вместо служанки помогала дочери надеть траурное платье из черного крепа.

– Обещаю тебе, похороны получатся образцовыми. – Несмотря на усталость, Кэролайн нашла в себе силы затянуть завязки на корсете Стеллы. – Никто из аристократов не сможет сказать о них ничего дурного. Мы докажем, что обладаем ничуть не менее изысканным вкусом, чем они.

Левое колено Кэролайн чуть не подвернулось, но она удержала равновесие и увенчала голову Стеллы траурной шляпкой, затем опустила черную вуаль на бледное, но сияющее лицо дочери.

– Никогда не переставай ненавидеть их, – наставляла ее Кэролайн. – Они привыкли смотреть на нас свысока, но на самом деле ничем не лучше нас, за исключением случайной удачи родиться в благородной семье. Ненависть придаст нам сил, и мы добьемся того, чтобы никто, за исключением королевы и принца, не посмел смотреть на нас свысока.

Левая нога Кэролайн снова подогнулась.

– Ты совсем выбилась из сил, – заметила Стелла. – Тебе нужно отдохнуть.

– Ты тоже не отдыхала.

– Но мне не шестьдесят лет.

– Мы отдохнем, когда доберемся до Парк-лейн. Тем временем мою телеграмму уже должны доставить домой. Эдвард не станет даром терять время и сразу же сообщит кредиторам, что я не намерена больше оплачивать долги Гарольда. К вечеру сюда приедут фургоны и заберут всю мебель из дома и весь инвентарь из амбаров и кладовых. Гарольд узнает, каково это – остаться без единого пенни.

– Тебе в самом деле нужно присесть.

Кэролайн придирчиво осмотрела траурное платье Стеллы и покачала головой:

– Не раньше, чем мы доберемся до Парк-лейн. Друзья лорда Кавендейла осудят нас, если узнают в твоем траурном платье то, что ты надевала два года назад на похороны Дженнифер. Я пошлю в Лондон за самым лучшим портным. Он приедет на черной карете с вороными лошадьми. Ни один из наших соседей не сможет сказать, что мы не соблюли все надлежащим образом. Твое траурное платье будет самым прекрасным из всех, что видели в жизни эти аристократы, потому что ни у кого из них не было необходимых средств, чтобы пошить что-либо подобное.

Ее отвлек стук в дверь.

– Да? В чем дело?

– Маленький Джереми проснулся, – послышался из-за двери голос служанки.

Стелла торопливо открыла дверь.

Служанка старалась не замечать траурный цвет платья Стеллы.

– Ему нездоровится? – забеспокоилась Стелла. – Он кашляет? Прошлой ночью дождь едва не погубил его.

– Нет, леди Кавендейл, маленький Джереми выглядит совершенно здоровым.

– Он взял грудь кормилицы?

– Да, миледи.

Кэролайн посмотрела вслед выходящей из комнаты Стелле и только после этого шагнула к стулу у окна. Над руинами клиники нависла мрачная пелена дыма.

Это был тяжелый удар, но Кэролайн напомнила себе, что вся ее жизнь была наполнена такими ударами, которые лишь делали ее сильнее.

Не успела она присесть, как в дверях возник слуга.

– Пришел здешний гробовщик, миссис Ричмонд. Он привез свой лучший гроб и ждет вас в гостиной.

Кэролайн кивнула и вышла из комнаты.

«Свой лучший гроб? – мысленно повторила она. – Я куплю его, но только для того, чтобы перевезти тело лорда Кавендейла в Лондон. Для похорон я приобрету самый дорогой гроб самого известного гробовщика во всем городе. Нет, во всей стране».

Провожавший ее вниз по лестнице слуга добавил:

– А еще какой-то мужчина хочет поговорить с леди Кавендейл.

– Кто он такой?

– Какой-то служащий клиники.

– Доктор Уэйнрайт?

– Нет, госпожа. Я его никогда прежде не видел.

– Скажите гробовщику, что я приму его через минуту.

Слуга направился в гостиную, а Кэролайн зашагала к прихожей, изо всех сил стараясь не прихрамывать на левую ногу.

– Сходите в кухню и выпейте чего-нибудь освежающего, – велела она лакею у дверей.

– Благодарю вас, госпожа.

Как только лакей исчез из виду, Кэролайн открыла дверь.

Там стоял мужчина в фирменной белой одежде клиники.

– Мне нужно поговорить с вами и со Стеллой.

– Вы с ума сошли, если решились прийти сюда.

– У меня не было иного выбора.

– В полночь, – сказала ему Кэролайн. – В доме в Блумсбери.

– Третьим классом? – возмутился Гарольд.

– Будьте довольны тем, что не пойдете пешком, – ответил Райан.

Гарольд разинув рот смотрел на вагон третьего класса, который не имел купе, а представлял собой большое помещение, напоминающее загон для скота.

Обычно здесь стояли одни лишь простолюдины, но этим утром так много гостей клиники захотели срочно вернуться в Лондон, что, когда все места первого и второго класса уже были заняты, кое-кто из них скрепя сердце согласился ехать в тесноте, испытывая унижение от постоянных толчков соседей.