Софья Орех - Долгий путь скомороха. Книга 1

– А сами-то они, что не пошли докладывать своему боярину? – зло спросил Василий.

– Ясно дело – испугались, – озабоченно произнёс старик Никифор и прикрикнул на присутствующих: – Чего расселись? Вещи свои собирайте скорее. Ратмир вот-вот вернётся, а вы всё ещё не собравшись… А про боярина этого я уже говорил вам. Много наслышан о жестокости его к холопам своим. Только Великий государь над ним судья, и потому боярин может творить у себя на дворе любое беззаконие.

– И ничего ему за это не будет? – расстроено спросила Елена, запихивая в большой деревянный сундук разноцветные скоморошьи наряды.

– Ничего, милая, ничего, – вздохнул старик Никифор, складывая в котомку остатки еды со стола. – Всё надо собрать со стола. Кто его знает, как там дальше сложится. Еда нам всегда пригодится.

– Скажу сейчас богопротивные слова, но, может, за жестокость эту господь-то и наказал его через дочь? – звонкий, почти детский голос Авдотьи прозвучал из угла комнаты, где она, пыхтя, тоже укладывала костюмы в баул из мешковины. Старик Никифор не успел ничего ответить, потому что дверь в этот момент распахнулась, и на пороге показался встревоженный Ратмир.

– Сами уже вон слышите, что начали оплакивать боярскую дочь, – сказал он, схватил со стола глиняный горшок с квасом и сделал несколько глотков. Тыльной стороной ладони оттёр губы и озабоченно добавил: – Местные говорят, что убийцу ещё не нашли и что у боярина есть своя темница, где он, по полному боярскому праву, может дознание проводить. И что есть у него мастер по пыткам. Он же – заплечных дел мастер по имени Гаврила.

– Так что же нам делать, Ратмир? – с мольбой в голосе спросила Елена. – Ох, чует моё сердце, что не миновать нам боярского гнева…

– Погоди, не каркай, Олёнушка, – оборвал её старик Никифор. – Боярин хоть и жестокий, но не глупый, хотя при таком горе…

– Тихо! – неожиданно прикрикнул Ратмир и обернулся к входной двери. Все разом замолчали, и вдруг сквозь женский плач послышались чьи-то шаги, гулко отдававшиеся по деревянному настилу. Шаги приближались к их двери.

– Господи, помилуй нас! – зашептала Елена.

Все с ужасом смотрели на входную дверь. Вот шаги стихли и дверь распахнулась. Первым на порог шагнул тиун Устин:

– Мир вам, люди добрые.

– И тебе, мил человек, мира доброго, – выступил вперёд с поклоном старик Никифор. – Дело у тебя какое к нам?

– Да, но только не моё это дело, а боярина нашего Светозара Лексеевича. Уверен, что и до вас уже молва дошла о горе нашем. Бабы вон воют на всю округу, – старик внимательным взором обвёл присутствующих и остановил взгляд на мальчике.

– Да, уже наслышаны мы тоже. И передай от нас боярину низкий поклон и наши слова утешения в горе его, – поклонился ему старик Никифор.

– Передам обязательно. Только вот у меня какое дело. Малец ваш нашёл мёртвой нашу Богданушку в поле и мне первому принёс эту скорбную весть…

– Это неправда! – воскликнула Елена и поспешила прикрыть собой сына. – Это мужики ваши нашли её первой, а моего неразумного сына послали к тебе с тяжёлым известием. Сами побоялись признаться, а мальчишка должен отвечать за них!

– Так ли это, вьюноша? Что ты там за мамкиной юбкой прячешься? – обратился к Теодорке скрипучим голосом тиун Устин.

– Да, – в ужасе тихо отозвался мальчишка.

– Что ты там бормочешь?! Громче отвечай.

– Да, правду мамушка сказала. Это три мужика каких-то там, в поле, меня окликнули и попросили добежать до двора и сказать, что боярышню убили… – несмело показался из-за спины матери Теодор.

– Тут такое дело, скоморохи, – обратился ко всем присутствующим тиун Устин. – Боярин наш, Светозар Лексеевич, решил сам проводить дознание, и он прислал меня за вашим мальчиком…

– Не пущу! – отчаянно закричала Елена, прикрывая собой сына. – Нет такого права, чтобы ребёнка пытать!

– Замолчи, баба! – прикрикнул на неё тиун Устин. – С чего это ты вдруг про пытки заговорила?! Щенок твой, если невиновен, так просто и расскажет боярину, как всё было.

– Лучше меня пытайте, а его не трожьте, – сверкая чёрными глазами, не унималась Елена. Сзади к ней подошёл Ратмир и положил ей руку на плечо:

– Послушай, Елена, может пусть Теодорка и вправду расскажет боярину, как было дело.

– Зачем ты так, Ратмир?! – Елена в гневе скинула его руку со своего плеча. – Сами же с Никифором говорили только что, что боярин этот жесток и что у него даже палач есть! Вот народи себе детей, Ратмир и распоряжайся ими как тебе вздумается, а я своего сына на погибель не пущу! Хоть режьте меня живьём!