Эрнест Капандю - Таинственный незнакомец

— Да! — сказал Сен-Ле, смеясь. — В самом деле забавное желание!

— А чем ответил Шароле? — спросил граф. — Какое желание загадал он в свою очередь. Вы помните?

— Не совсем, — ответил Морлиер с некоторым замешательством.

— Граф де Шароле, — продолжал граф, — пожелал барону взять в любовницы через месяц первую девушку, замужнюю женщину или вдову, которую он встретит, выходя из таверны, будь она стара, безобразна, дряхла, или четыре дня подряд носить парик из кабаньей шкуры.

— Одно желание стоило другого! — заметил Сен-Ле улыбаясь.

— Вы говорите, что в 1725 году сидели в тюрьме?

— Совершенно верно.

— Вас посадили в тюрьму тридцатого января, а выпустили тридцатого июля — так?

— Так, месье.

— В этом самом году, весной, — обратился граф к Бриссо, — вы продавали букеты в саду Пале-Рояль?

— Да, — ответила Бриссо с удивлением, — я этого не забыла. Но как вы это помните? Я была цветочницей всего полгода.

— Да, вы начали продавать букеты двенадцатого января в том самом году.

Бриссо вздрогнула, как будто воспоминание об этой дате произвело на нее сильное впечатление.

— Двенадцатого января! — повторила она.

— В этот самый день вы продали свой первый букет? — спросил граф.

— Да… Но откуда вам известно, что в этот самый день я продала мой первый букет?

— Как много вам известно, граф! — сказал Морлиер, с наслаждением попивая превосходное вино. — Право, мне кажется, что вы знаете все на свете.

— Вернемся к тому ужину в ночь на 1 января 1725 года, — резко сказал граф.

— Когда все желания были загаданы, — продолжал граф А , — принц Конти, выбранный председателем собрания, велел написать протокол заседания в двенадцати экземплярах на белом атласе. Каждый собеседник должен был хранить свой экземпляр в продолжение целого года. Вот один из двенадцати экземпляров.

Граф А вынул из кармана жилета кусок шелковой материи, которую положил на стол. На материи в рамке из гербов крупными буквами было написано кистью:

« Протокол благородного заседания,

проходившего в первый час первого дня 1725 года в таверне «Царь Соломон», в комнате № 7.

В минуту, когда пробило полночь и мы переходили из одного года в другой, любезные собеседники обменялись взаимными пожеланиями.

Формальное обязательство было принято любезным собранием для исполнения этих пожеланий во избежание наказаний, означенных против каждого желания.

Список пожеланий:

Принцу Конти: найти лучшего повара во всей Франции, или никто из нас не будет у него ужинать.

Герцогу Ришелье: посольство в Вене или пойти в монахи на целый год.

Герцогу Фиц-Джемсу: быть обманутым шесть раз или быть верным шесть месяцев.

Виконту де Таванну: располагать нами в продолжение двадцати четырех часов или быть в нашем распоряжении двадцать четыре часа.

Графу де Конфлану: любовь г-жи де При или ненависть госпожи де Буффлер.

Маркизу де Креки: дать три удара шпагой или получить три удара шпагой.

Графу де Коаньи: счастье в игре или несчастье в любви.

Герцогу де Лозену : не быть янсенистом или съесть змею.

Графу де Рие: обладать Авесной, Жевр и Сабран или праздновать Флажеланов.

Шевалье де Морлиеру: просидеть шесть месяцев в тюрьме или получить наследство.

Графу де Шароле: отбить за неделю любовницу первого дворянина или буржуа, которого он встретит сегодня утром после полудня, или носить четыре дня желтый костюм.

Барону де Монжуа: через месяц стать любовником первой девушки, замужней женщины или вдовы, которую он встретит, выходя из этого трактира, даже если эта девушка, замужняя женщина или вдова будет старой, безобразной и дряхлой, или носить четыре дня парик из кабаньей шкуры».

— Я не буду рассказывать об окончании этого ужина, — сказал граф А , — все дождались рассвета, чтобы выйти из-за стола, и договорились не расставаться до полудня из-за двух последних пожеланий барону и графу.

— Так все и было!

— Барону выпало идти первым, шестеро дворян должны были встать напротив трактира на другой стороне улицы, трое — поместиться справа от двери, еще трое — слева. Де Монжуа был волен пойти направо или налево, куда захочет, в сопровождении всех своих товарищей, которые будут следовать за ним по обеим сторонам улицы, пока не встретят первую особу женского пола. Не встретив ни души, барон дошел до площади Лувра, там в раздумьях постоял минуту напротив дворца. Наконец он повернул налево, к монастырю Сен-Жермен. В ту минуту, когда он проходил мимо паперти, он увидел женщину, закутанную в мантилью так, что ее лица видно не было. Барон вздрогнул: приключение началось, и надо было его продолжать. Женщина, увидев перед собой двенадцать человек, остановившихся и смотревших на нее, в ужасе отпрянула назад…