Юлия Нелидова: Тайна «Железной дамы»

– Вы сумасшедший, Ромэн, – перебил его Иван Несторович, в отчаянии схватившись за голову. – Я это подозревал. Не быть справедливости, когда цели не оправдывают средств. Вы довели до полусмерти свою семью, вы заставили их присутствовать на ваших похоронах, вся полиция на ушах, не говоря уже обо мне. Подумать только, – Иван Несторович медленно опустился на кушетку, усмехнувшись с горечью, – я сегодня едва не застрелился… И все из-за ваших игр в народные каратели?

– Но мы в таком случае квиты, ибо вы своей эксгумацией нам чуть все не испортили, – ввернул Ромэн.

Иноземцев ответил гневным взглядом. Одному богу было известно, что он пережил, пока копался в пережженных внутренностях бедолаги-истопника.

– Мадемуазель Элен отправили бы на «Остров дьявола».

– Не отправили бы. Я намеревался управиться за пару дней. Подсунул бы барону в дом страницы, что тайком вырвал из блокнота Леже, а потом бы чудом воскрес и рассказал, кто взрыв устроил. Но из-за вас пришлось на корню менять план. Элен вам правду сказала, мы просто хотели обвести вокруг пальца старого картежника, свалить на него связь с террористами, а оказались обманутыми, не им, но вами, мой учитель, месье Иноземцев, вами. Что за муха вас укусила? Потребовать повторное вскрытие – это смело! Мне пришлось самому выдумывать собственное похищение и, чтобы не произошло конфуза, успеть сунуть записку в карман деда до того, как начался бы судебный процесс. Но и это не отвело подозрений от Элен благодаря вашему знакомцу в мушкетерских сапогах и котелке. Потом мы придумали «Доброжелателя» с синим саквояжем и разыграли немыслимый спектакль на Выставке, пока вы пребывали на самой макушке башни. На этот раз пришлось обезвредить вашу чрезвычайную пытливость. Элен долго ломала голову, каким же образом отрезать вас от мира. Но удалось эй это мастерски.

Иван Несторович ощутил точно удар по затылку. Мастерски?.. О да, воистину мастерски.

– Но и я старался не отставать, – продолжал юноша, в пароксизме воодушевления и не заметив убитого лица доктора. – Наш тандем был ошеломительным. Каратели! Мстители! Или, как она говорит… вот бы припомнить… А-а, вот, – и Ромэн произнес по-русски: – народовольцы! Мы – народовольцы!

Иноземцев сидел, опустив голову, слова сыпались на него точно снежные вихри в морозный вечер где-нибудь посреди сибирской тайги. Юноша уселся рядом и принялся тормошить его за плечо.

– Ну что же вы? Вы расстроены? Но ведь мы не желали вам зла. Ну признайте, получилось грандиозно. Как вам моя мороженщица? – Иноземцев поднял на Ромэна несчастное лицо. – Это был я, а вы, как погляжу, нипочем не догадались, равно как и весь Сюрте, – смеялся тот. – Желторотые птенцы, да и только.

– Мороженщица? – прошептал Иван Несторович. – Вы? Не может этого быть!

– Ха-ха!

– С кем поведешься, – вздохнул доктор, вознеся глаза к потолку, – от того и наберешься. Кто же играл роль аргентинца, коли роль старичка исполняла Элен?

– Никто! Это был настоящий аргентинец. Я выбрал первого попавшегося прохожего, чтобы учинить с ним ссору. Вот. Теперь вам известно все. Но я не выполнил последнего пункта, не сдержался и все рассказал раньше необходимого, – вновь рассмеялся Ромэн. – Надеюсь, прекрасная барышня Бюлов уже села в поезд, и мне от нее не достанется за мой неуместный смех.

– Села в поезд? Уже? Какой вокзал? – Иноземцев вдруг почувствовал, как внезапно в нем начинала закипать ярость.

– Почем я знаю?

– Прекратите вести себя точно мальчишка! – процедил сквозь зубы доктор. – Какой вокзал, я спрашиваю?

– Северный, вечерний поезд до Кале.

«Значит, все же собралась удрать в Америку!» – с отчаянием подумал Иноземцев.

После паузы мучительных раздумий он поднялся, ни слова не сказав, взял за локоть Ромэна и повел его к двери.

– Куда мы направляемся? – испуганно вскричал юноша, дернулся, но Иван Несторович был на грани разразиться гневом, и хватка его была крепкой.

– Авеню Монтень, к вам домой.

– Зачем? Сейчас? В таком виде?

– Да!

– Погодите, месье Иноземцев, постойте, не торопитесь… я не против вернуться домой. Как раз сам собирался вам предложить… Но ведь на улице холодно, а на мне одежда истопника.

– Ничего страшного. Я разрешаю вам взять для нас фиакр, коли у вас есть средства. Я на две недели был вырван из привычного распорядка жизни. У меня работа стала, не говоря уже о расходах.

– Клянусь, я возмещу вам все убытки.

– Уж я надеюсь.

Они дошли до самого крыльца, и Ромэн уперся ногами в порог, а руками – в дверной косяк.