Антон Чиж - Мертв только дважды

Князь оглянулся на прохожих, хотя не представлял, как выглядит тот, кого он ждал. Глянул на тарелку, набираясь мужества отказаться от пиццы.

— Добрый вечер.

От неожиданности князь вздрогнул. За столиком появился человек. В ночном освещении на его лице был заметен загар. Взлохмаченные волосы и помятая рубашка в клетку не добавили уверенности, что князь правильно сделал, согласившись на встречу. Неизвестный отпил из другого стаканчика, который ждал его по условию встречи.

— Как к вам обращаться? — князь не счел нужным скрывать свою неприязнь.

— Называйте меня Ференц…

Польфи слышал сильный акцент.

— Может, вам удобнее говорить на другом языке? — предложил он.

— Нет, благодарю.

— Тогда прошу сразу к делу. Что вы хотите мне предложить?

— Вам — ничего.

Ответ несколько озадачил князя.

— Для чего тогда ваш друг уверял меня, что…

— Я ищу покупателя. Это не значит, что я хочу продать только вам.

Для непрофессионала такое поведение типично. Они не понимают, что ценная вещь может принадлежать только одному, истинному ценителю.

— Хватит пустых слов. Что у вас есть? — уже раздраженно спросил Польфи. Он решил, что, если болтовня продолжится, просто повернется и уйдет.

— Насколько мне известно, у вас собрана отличная коллекция предметов и рукописей по алхимии и герметизму, я бы сказал — лучшее из частных собраний в Европе…

Князь отложил кусок пиццы и брезгливо вытер руки. Информация о его коллекции была у считаных лиц. Мало кто догадывался, что именно собирал князь. Было известно, что он — любитель редкостей. Да и только.

— Кто вы?

Вопрос был слишком обширен, чтобы отвечать на него легко.

— Достаточно того, что я знаю про вас. Жаль, что не подпускаете к коллекции никого. Она — настоящая гордость страны. Я бы сказал — драгоценный алмаз национальных сокровищ.

Князь был польщен. Комплимент пришелся как нельзя кстати.

— Мне, конечно, далеко до Эрнста [7] Знаменитый венгерский коллекционер, основатель музея своего имени. , но пара занятных предметов имеется…

— Мало кто сможет оценить их истинную ценность.

— К сожалению, вы правы, господин Ференц… Вы из Будапешта?

— Нет, я издалека…

Налетел порыв ветра. Князь поежился.

— Может, перейдем в более уютное место?

— В следующий раз… Хочу вернуться к вашему вопросу: что у меня есть. Для начала позвольте спросить: что бы стало венцом вашей коллекции?

Князь мог назвать несколько предметов, которыми мечтал обладать. Но одним — больше всего.

— Философский камень, который добыл Николя Фламель… Если, конечно, он его создал и легенды о внезапном богатстве не мистификация.

— Этого нет, — спокойно сказал Ференц, чем порадовал. Не обманщик. «Настоящий» философский камень князю предлагали купить десяток раз. Из них можно было собрать забавную коллекцию.

— Вы испытываете мое любопытство, дорогой Ференц!

На столик легла фотография.

— Что скажете?

Фотография была сделана не рукой любителя. Около кувшина размещалась горизонтальная линейка, которая давала представление о ширине, и вертикальная — по высоте. Вокруг не было ничего лишнего, только белая простыня. Лобовой свет делал объект плоским, но это не мешало оценить его. Князь внимательно осмотрел снимок.

— Вещь хорошая, настоящая.

Ференц кивнул.

— К какому веку относите? — спросил он.

— Я бы рискнул сказать… Вероятно, третий-второй века до нашей эры.

— Почти точно: пятый-четвертый.

— Неужели? — князь еще раз вгляделся. — Да-да, пожалуй, вы правы. Очень симпатичный экспонат. Не совсем по моей тематике, но…

— Главное, что внутри кувшина.

— Я как раз предположил, что там что-то есть: виднеется заглушка… А что там?

— Осколки Изумрудной скрижали.

Князю показалось, что он ослышался. Удивление было столь глубоко, что он забыл про обман. Такого ему не предлагали. Да и что скажешь, если посреди Будапешта, за столиком уличного кафе, сообщают, что найдена величайшая драгоценность, основа основ, послание, написанное рукой самого Гермеса Трисмегиста, основателя тайных наук и алхимии, познавшего глубинные секреты мира и записавшего их на скрижали. Та самая знаменитая и никем не видимая Tabulae Smaragdinae. Текст послания был известен. В нем всего тринадцать строчек. В которых заключена вся мудрость мира. Но чтобы в руки человека попал оригинал… О таком можно только мечтать.

— Не может быть… — произнес Польфи, не в силах справиться с волнением.