Владимир Кузнецов - Разгадка страшной истории гибели группы Дятлова

Ребята прыснули от смеха. Все постепенно подключались к дискуссии, это поднимало настроение, и отвлекало от завывающего снаружи ветра. Юрий взял ручку и начал выводить на листке бумаги: ВЕЧЕРНИЙ ОТОРТЕН № 1. 1 февраля 1959 г…

– А снежный человек тут водится?

– Снежного человека нет.

– Нет есть. Ученые ищут.

– Его же не видел никто ни разу!

– Говорят, что видели. И я статью о нем читала!

О существовании снежного человека завязалась оживленная дискуссия. Игорь тем временем развернул корейку, нарезал ее ножом. Время позднее, почти 20 часов уже, пора ужинать. Все с удовольствием набросились на вкусную корейку с сухариками.

– Так и напишем, снежные люди обитают в районе горы Отортен…

– Они же не люди!

– Ладно, не люди. Но говорят же «снежный человек».

– Значит они человеки! Так и напишем…

Порыв ветра резко тряхнул пологи палатки, коньковые стропы растянулись, но устояли. Ткань палатки прогнулась, начала биться и хлопать под давлением ветра.

– Какой сильный ветер, как бы палатку не снесло!

– Давайте вещами по углам подопрем.

Ребята начали сдвигать вещи к краям палатки, подпирая ее изнутри с разных сторон. Саша взял ледоруб и попытался пристроить недалеко от угла палатки. Резкий порыв ветра хлопнул скатом палатки, кончик ледоруба уперся в натянутую трухлявую материи, в которой мгновенно образовалась дыра.

– Черт! – выругался Саша.

– Осторожней ты! – заругались ребята.

– Что теперь делать?

– У меня булавка есть, сейчас заколю, – сказала Люда. – Хоть дальше рваться не будет.

– Убери вообще этот ледоруб, а то еще дыр наделаешь. Видишь какая палатка трухлявая.

– Зашивали же ее недавно…

– Снаружи возле входа лучше ледоруб оставлю… – расстроено произнес Саша, вылезая из палатки. Ветер с силой ударил ему в лицо, задувая ветром внутрь палатки и вынося тепло. Материя палатки затрещала.

– Ай! – вскрикнула Люда, спешно скалывая булавкой поползший разрыв.

– Как холодно! Какой ветрище! – прокричал Саша, воткнул ледоруб в снег рядом со входом и поспешил обратно в палатку.

– Одеялом накройся…

– Да от него холоднее только, влажное оно…

– Вот и загадка в газету: можно ли одним одеялом обогреть 9 туристов?

– Одним одеялом нельзя, а вот если с печкой, то возможно.

– Когда ветер затихнет, печку соберем?

– Соберем. Соревнования устроим, сбор печки на скорость!

Но ветер даже не думал прекращаться. Он усиливался.

Страшной силы ветер трепал пологи палатки, материя натягивалась как купол парашюта и резко с хлопком возвращалась на место. Палатку то давило к земле, то пыталось подбросить.

– Укрепить бы палатку, сорвать может…

– Стропы может крепче привязать? – произнес Игорь. – Я палку одну разрежу на две части, стропы дополнительно закрепим.

Ребята рассыпались вокруг пологов палатки, подпирая вещи своими телами. Семен сел возле входа, подложил бурки, облокотился, и ненадолго прикрыл глаза. Ветер пронзительно выл, задувая даже в мельчайшие дырочки и проколы в материи палатки, коих снова оказалось слишком много, несмотря на то, что палатку они зашивали всего два дня назад. Неоконченная газета «Вечерний Отортен», приколотая у входа палатки, дрожала у Семена над головой. Холод постепенно просачивался в палатку, обнимая тела туристов. После съеденной корейки и от холода Семена потянуло на сон, и он слегка задремал.

… Полог палатки громко хлопал. Не так громко, как удары вражеских снарядов. Семену уже снился далекий ушедший в прошлое 1945 год. Их было 9 человек, как и сейчас в походе. Под покровом ночи нужно было собрать переправу. Немцы догадывались о их планах, место для переправы было самое выгодное, и они сразу накрыли его плотным огнем. Артиллерийский обстрел разрывал ночь яркими вспышками и хлопками. Нужно спешить, иначе пристреляются. Быстро соорудить паром, потом ставить понтоны. Уже слышен был стук пулемета. За время войны, с 1941 года, в такие моменты Семен уже привык не думать о смерти. Она где-то рядом, но если начать о ней думать, движения замедлятся, хватка потеряется, и смерть еще быстрее настигнет тебя. Нет, надо бороться.

Удар снаряда оглушил своей внезапностью. Все затряслось и перевернулось, вместе с кусками развороченного настила, отшвырнуло секции понтона. В ушах тупой болью застыл звон. Один из бойцов не смог подняться. Он ранен, но нужно продолжать. Пока есть время. Обстрел будет только сильнее, Семен это знал. Он собрал все силы и метнулся в ледяную апрельскую воду, в болото, за отброшенным прогоном понтона. Быстрее, понтон к берегу и скреплять, не обращая внимание на холод, боль, на кровь товарища, только бы успеть. Кто-то бултыхнулся в воду вместе с ним, чтобы помочь. Красноармеец Кореев. Спасибо! Без слов понял, что я один не справлюсь. Сейчас некогда говорить, все потом. Удар снарядов, вспышки, пулеметная дробь, все слилось вместе. Вот они, секции понтона, замыкаются в мост, в готовую переправу, с хрустом и скрежетом металла. С холодным треском…