Наталья Павлищева - Лоренцо Великолепный

– Слабоват конь-то… Как он биться будет?

Зря сомневались зрители, Лоренцо пересел на боевого коня, присланного в знак примирения из Феррары, надел доспехи – подарок Галеаццо. Вот теперь в его одеянии присутствовал цвет его Дамы Лукреции Донати – темно-лиловый.

Бились от полудня до заката.

Сам Лоренцо потом честно записал в дневнике, что вовсе не был лучшим, но получил награду победителя из рук Лукреции Донати. Разве друзья могли не сыграть в поддавки ради победы своего обожаемого Лоренцо?

Этот турнир действительно остался в анналах.

На следующий день виа Ларга с утра была запружена желающими поздравить победителя – Флоренция славила нового правителя, хотя Пьеро Медичи еще был жив.

Сам Пьеро не мог присутствовать ни на турнире, ни даже на последовавшей в июне свадьбе сына, болезнь окончательно приковала его к постели.

Почти сразу прекрасная Лукреция Донато почувствовала угрозу своей власти над Медичи. Рядом с ней появилась та, которую прославит не столько красота, сколько очарование – Симонетта Веспуччи.

К развеселой компании братьев Медичи – Лоренцо, а теперь уже и подросшего Джулиано, – нередко присоединялись Веспуччи. Эти братья такие разные – старший Антонио книжный червь, ему больше нравились философские диспуты у Фичино, чем беспокойные загулы, младший Америго и вовсе в доминиканском монастыре, постриг не принял, но книги прочитал все.

Самым скучным был средний – Марко Джеронимо. Но ему, по мнению друзей, повезло больше всех. Невзрачный торговец, скучный и даже занудный, он умудрился удачно жениться в Генуе. Супругу полагалось представить Медичи, иное было бы расценено как нарушение приличий.

Когда Марко произнес: «Донна Лукреция, позвольте представить вам мою жену Симонетту» – и отступил на полшага, чтобы та могла выйти для поклона, всем показалось, что в окна заглянуло солнышко. А оба брата Медичи, совершенно случайно оказавшиеся тут же, потеряли дар речи.

Шестнадцатилетняя Симонетта не была похожа на обычную девушку. Это нежное зеленоглазое создание казалось видением, Лоренцо даже подумал, нет ли у нее ангельских крыльев за спиной.

Крыльев не было, но были правильные черты лица, прекрасные светлые волосы, стройная фигурка и нежный, словно звон колокольчика, голос. А еще обаяние. Если у некрасивого Лоренцо оно особенное, граничащее с чертовщинкой, то у Симонетты именно ангельское. С первого взгляда ясно, что она чиста и невинна.

Как такое дитя могло быть чьей-то женой?!

Обомлели не только Лоренцо и Джулиано, в восторге любовалась супругой Марко Наннина, застыл пораженный Боттичелли, прикусил язык язвительный Полициано, притих насмешник Пульчи… Во Флоренции появился ангел во плоти.

Сама Симонетта к такому вниманию была явно не готова, она чуть смущенно оглядывалась и обрадовалась, когда Лукреция подозвала ее к себе:

– Иди сюда, дитя мое, не то эти насмешники, как только придут в себя, начнут говорить глупости. Сколько тебе лет?

– Шестнадцать, донна Лукреция.

«Как Джулиано», – подумала Лукреция, покосившись на младшего сына.

Джулиано все еще был вне себя, он стоял словно громом пораженный. Если бывает любовь с первого взгляда, то это она.

Сама Симонетта тоже косила взглядом на Медичи, но скорее испуганная его реакцией, чем пораженная его красотой.

Лукреция взяла с Марко слово, что тот будет приводить свою супругу почаще. Тот вздохнул:

– Не могу, донна Лукреция, я скоро уезжаю. Дела, – сокрушенно развел руками Веспуччи.

– Куда? – более глухим, чем обычно, голосом поинтересовался Лоренцо.

– В Сирию. Я же купец, мое место в пути.

Сирия – это хорошо, Сирия – это далеко от Флоренции, к тому же туда не возьмешь с собой молодую жену.

– Но донне Симонетте вы позволите приходить ко мне? – вполне невинным тоном поинтересовалась донна Лукреция.

Меньше всего Марко хотелось, чтобы жена без него появлялась в доме Медичи, особенно рядом с откровенно пялившимся на нее Джулиано, да и старший братец смотрит не отрываясь. Это прекрасно понимала их мать, потому и сказала «ко мне», а не «к нам», словно не все равно. Отказать донне Лукреции Медичи Марко Веспуччи не мог, он же не безумный. Оставалось надеяться на благоразумие жены. В конце концов, кто из мужей не рогат нынче?

И, хотя рога от хозяев Флоренции все равно рога, Марко смирился.

После ухода молодоженов Джулиано мрачно посетовал:

– За что этому слизняку такое счастье?

Марко Веспуччи вовсе не был слизняком, он был спокойным честным купцом, насколько купец может быть честным. Но по сравнению с блистательными Медичи, конечно, проигрывал.