Юрий Бурносов - Числа и знаки. Трилогия

Ярко нарумяненные девицы с неприлично открытой грудью и в мятых платьях делали ему призывные жесты, какой-то плешивый гугнивец увязался следом с явным желанием обрезать кошелек. Дабы как-то укрыться от все множащихся неблагожелательных взоров, Фолькон юркнул в небольшую харчевню, не успевши даже прочесть ее вывеску, и только внутри понял, как жестоко ошибся.

– Не рано ли столь юному хире посещать непристойные заведения, где с ним может случиться - ах, даже подумать страшно, что может случиться с ним!

Это сказал исполинского телосложения мужчина, нацеживающий пиво из огромной бочки, - вероятно, хозяин харчевни. Еще с десяток не менее подозрительных лиц со смесью любопытства и неприязни взирали на юношу из темных углов, где они играли в карты, кости, камешки, а также пили вино вперемешку с пивом и дешевыми закусками.

– Прошу, не беспокойтесь обо мне, почтенный хире, - сказал Фолькон, осознавая, что самым неудачным образом запутался в плаще и вряд ли в случае нужды сможет быстро вынуть шпагу. Пистолет, что прицеплен к поясу, был также вне пределов досягаемости. Оставалось уповать на бойкий язык и скорое отступление. - Я всего лишь хотел спросить, не знает ли кто-либо из присутствующих хире Альгиуса, прозываемого также Собачьим Мастером и известного толкованием сновидений и иными мудрыми познаниями.

– Уж не должны ли вы ему денег? - спросил бродяга, кромсавший коротким кинжалом полусырой кусок мяса. - Ежели так, я, пожалуй, передам ему их вместе с вашим кошельком!

Остальные захохотали, а юноша пробормотал:

– Увольте, я не хотел бы вас утруждать, тем более хире Альгиус надобен мне совершенно по иному делу - делу чрезвычайной важности.

– Стало быть, хире из Секуративной Палаты? Иначе зачем бы ему добрый Альгиус?

– Верно! Верно! - закричали другие. - Он похож на соглядатая! Давайте посмотрим, чего он стоит, да и утопим его в отхожем месте!

Спиною юноша прижался к двери так, что полосы железа, коим она была окована, впились ему в кожу через платье. Неверною рукою он нашарил-таки пистолет и, уставив его перед собою, воскликнул:

– В того, кто сделает хоть один шаг, я буду стрелять!

– Коли мы бросимся все вместе, ему придется худо, - рассудил давешний бродяга, оставляя свое мясо. Его собутыльник с покрытым страшными язвами лицом возразил:

– Хорошо говорить, кабы знать, что попадет он не в меня.

В пяди от левого уха юноши в дверные доски вонзился нож. Фолькон едва удержался, чтобы не спустить курок.

– Постойте, - сказал, появляясь из-за пивной бочки, еще один пьяница. Длинные волосы не позволяли разглядеть его лица; в руке он имел глиняную кружку, из которой прихлебывал. - Негоже волочь гостя в отхожее место, коли у него, конечно же, нету соответственной нужды. Я - Альгиус, а вот вас, хире, я не имею чести знать и отродясь не видел.

– Но как же? Вы не могли меня не видеть, ибо встречал я вас у хире Бофранка! - смутился юноша, все так же сжимая выставленный перед собою пистолет. - И наш общий знакомый хире Бофранк велел мне отыскать вас, что я, как мне кажется, и сделал…

– Вы отрываете меня от веселой компании, и горе вам, если ваше дело покажется мне неинтересным, - сказал Альгиус и поставил кружку на стол, где ее тотчас подхватила чья-то грязная волосатая рука.

– Если возможно, поговорим снаружи.

Покинув харчевню, которая, к слову, называлась «Пропитый меч», они остановились подле разваленной коновязи, и Фолькон сказал:

– Хире Бофранк велел спросить, знаете ли вы что-нибудь о трех розах, о нетопыре и долгоносике, о Третьей Книге Марцина Фруде и о словах: «А кто поймет, тот восплачет, ибо ничего сделать нельзя».

– Вот так вопрос! - воскликнул Альгиус. - О нетопыре я знаю, к примеру, что добрая дюжина их живет на чердаке моего дома и ночами вылетает оттуда, дабы поохотиться и постращать честной народ…

– Почему-то мне кажется, что хире Бофранк имел в виду не это знание.

– А где он сейчас? Что с ним?

– Отправился в Баранью Бочку. Он стал просто одержим поисками злокозненного упыря, и я ничего не мог поделать, чтобы не допустить его туда, - сознался юноша.

– Хире Бофранк знает, что делает. Я же сказал ему давеча: пусть сам рассудит, что ему несет истолкованный мною сон и как с ним поступать. Отчего-то я не сомневаюсь, что мы еще увидим хире Бофранка, так что не печальтесь, о юноша, имени которого я доселе не ведаю.

– Меня зовут Мальтус Фолькон, и, предвидя обычные дальнейшие вопросы, добавлю, что я и в самом деле сын грейскомиссара Фолькона.