Валерий Шарапов - Самый страшный след

— Но ведь его труп обнаружен рядом с убитым священником, — настаивал Старцев.

— Ну и что! Может, он его защищал от настоящих убийц! А по-вашему выходит: если цыган — значит обязательно преступник!

— Ты не кипятись, — успокоил парня сидящий на соседнем сиденье Васильков. — Мы как раз занимаемся этим делом, чтобы выяснить истину. Вот и помоги нам разобраться. Помоги отвести подозрения от своих сородичей.

— Как помочь-то?

Иван воодушевился:

— Для начала расскажи, что говорят об этом убийстве в таборе.

— Плохо говорят. Нехорошие, злые люди отняли жизнь у священника. А дядя Яша Чернов таким не был. Он давно знал Иллариона.

— Давно? — вскинул брови Старцев. — Ну-ка, расскажи об этом подробнее.

— Я не могу об этом рассказать, потому что мало знаю. Кхамало знает. Он как-то ночью у костра рассказывал историю про их давнюю дружбу.

— Кто такой Кхамало?

— Уважаемый человек в нашем таборе. Правда, очень старый — скоро девяносто лет исполнится.

— Это интересно. Сейчас в управлении все подробно изложишь, и мы тебя отвезем обратно, — пообещал Иван.

Раскачиваясь и скрипя на кочках рессорами, старый автобус вырулил с проселка на асфальт пригородной улицы. Далеко на востоке полыхало зарево рассвета, а за истертыми ветошью стеклами автобусных окон медленно проплывали коробки просыпавшихся кварталов…

Время поджимало. На все расследование комиссар Урусов выделил пять дней, два из которых уже пролетели.

Допрос задержанного длился полтора часа. Сыщики методично вытягивали из цыгана сведения, способные помочь в расследовании убийства.

В конце концов они узнали, что старик Кхамало долгое время был цыганским бароном, но за год до окончания войны добровольно сложил с себя полномочия в пользу Якова Чернова. Молодой барон имел в таборе немалый авторитет. Его уважали, любили и даже побаивались. Он не хотел неприятностей с милицией и строго запрещал противоправные действия, хотя и закрывал глаза на мелкие проступки соплеменников: гадание, карманное воровство, попрошайничество. И, напротив, всячески поощрял честный заработок. К примеру, во время долгой стоянки под Владимиром он сговорился с местной артелью и силами молодых мужчин из табора помогал валить строевой лес. А на стоянке у Покрова знакомый мастер из местных обучал цыганских мальчишек плотницкому делу.

Скорее всего, Роман говорил правду. Сомнения в его искренности оставались у недоверчивого Старцева только в первые минуты допроса. Но чем дольше он слушал паренька с горящими глазами, тем меньше оставалось этих сомнений.

— Едем в табор, — приказал он около восьми часов утра. — Мне не терпится поговорить со стариком Кхамало.

Подчиненные его хорошо понимали: разговор по душам с Кхамало может многое прояснить. Как бы это ни выглядело странно, но встреча со стариком оставалась едва ли не единственной путеводной ниточкой в расследовании преступления.

Свободных служебных автомобилей в гараже не нашлось — все находились в разъездах. Пришлось снова воспользоваться видавшим виды автобусом. Расселись по местам, поехали в сторону северной окраины. Лица сыщиков были сосредоточены; молодой цыган не скрывал радости близкого освобождения и, глядя в окно, улыбался началу солнечного дня.

Проехав часть пути вдоль знакомой железной дороги, автобус остановился на краю поля сразу за станцией. Внимание Старцева и Василькова привлекло суматошное движение в цыганском стане. Сутками ранее они скрытно наблюдали за табором и ничего подобного не замечали. Жизнь здесь текла спокойно, размеренно.

— Что у вас там происходит? — спросил Иван растерянного паренька.

Тот удивленно пожал плечами:

— Сам не пойму.

— Ну-ка, пошли…

Старцев вышел из автобуса первым, за ним с подножки спрыгнул цыган, следом высыпали остальные.

Табор снимался, цыгане в спешке покидали обжитую стоянку.

— Марко, что случилось? — крикнул Роман своему ровеснику.

Тот запрягал лошадь. Увидев друга в окружении незнакомцев, замер.

— Марко, со мной все в порядке! Скажи, что происходит?

— Ночью кто-то пробрался в шатер Кхамало и зарезал его, — ответил тот. И, помолчав, добавил: — Мы решили уйти отсюда. Навсегда.

Смоленск

Сентябрь 1941 года

Прихрамывая, отец Илларион спустился по каменной лестнице и покинул здание райкома. Канонада на западной окраине города стихла, теперь то в одной части города, то в другой слышались одиночные винтовочные выстрелы.